– У нас есть заявление девушки с ее подписью, - перебил Стеног.

Парсонс озадаченно посмотрел на него.

– Пойдемте.
– Стеног встал, отворил боковую дверь и дал Парсонсу знак следовать за ним. Чинно шествуя по коридору, он предупредил:

– Возможно, увиденное сейчас скажет вам больше, чем все, что вы видели до сих пор.

Они проходили через многочисленные двери. Оцепенело, как лунатик, Парсонс следовал за юношей в парике. У того был широкий, пружинистый шаг; стараясь не отстать, Парсонс вскоре запыхался. Наконец Стеног остановился, отворил дверь и шагнул в сторону, уступая Парсонсу дорогу. В комнате стояло несколько низких и длинных столов, на ближайшем к двери лежала под белым покрывалом молодая женщина. Икара.

Парсонс медленно двинулся к ней. Глаза ее были закрыты, она не шевелилась. Кожа казалась выцветшей.

– Перед самой смертью, - произнес Стеног, - она подписала жалобу.

Он включил свет, и у Парсонса исчезли последние сомнения в том, что девушка мертва. Очевидно, скончалась несколько часов назад.

– Но она же поправлялась, - проговорил он.
– Выздоравливала...

Стеног приподнял простыню, и Парсонс увидел на шее у Икары аккуратный разрез. Чья-то умелая рука рассекла сонную артерию.

– Она вас обвинила в преднамеренном вмешательстве в естественный процесс смерти от потери крови, - сказал Стеног.
– Как только жалоба была подписана, Икара попросила вызвать ее участкового эвтанора и подверглась Последнему обряду.

– Она сама пошла на это?
– спросил Парсонс.

– Такова была ее воля. Будь она в сознании, ни за что бы вам не позволила так надругаться над ней.
– Стеног погасил свет.

На персональной машине Стеног повез его к себе домой обедать. Пока они мчались по городским трассам, Парсонс старался увидеть при свете дня как можно больше. Он даже высунул голову из окна, когда машина остановилась рядом с трехэтажным автобусом.

Стеног не возразил ни словом, ни жестом.

– Здесь я работаю.
– Стеног притормозил и показал на большое - выше всех остальных, увиденных Парсонсом в город - здание с плоской крышей.
– И вы здесь были, в моем офисе. Это Фонтан. Вы, наверное, даже не подозреваете, что все это время мы вас берегли как бесценное сокровище. За каждым вашим шагом следили охранные устройства.

Уже почти полчаса они находились в машине. Дорожная полиция останавливала их на каждом перекрестке.

– Мне каждый день приходится это терпеть, - признался Стеног.
– А ведь я директор Фонтана. Для полиции исключений нет.

Он затормозил у последнего кордона, предъявил черную карточку маленькому стражу в зеленом мундире, и машина двинулась по спирали ската. Город остался внизу.

– В Фонтане находится Духовный Куб, - лекторским тоном произнес Стеног.
– Но вам это ни о чем не говорит, не правда ли?

– Да.
– Парсонса не оставляли мысли о молодой женщине. И о ее смерти.

– Концентрические круги, - продолжал Стеног.
– Территориальное деление по степени важности. Сейчас мы, конечно, в одном из внешних поясов, - это земли племен.

Мимо стремительно проносились уже знакомые Парсонсу яркие разноцветные крапинки. Похоже, Стеног не принадлежал к числу любителей быстрой езды. На каждой встречной машине Парсонс замечал родовую эмблему - изображение какого-нибудь животного, а еще металлические или пластиковые статуэтки на дверцах и капотах, вероятно, тотемы. Машины двигались слишком быстро, и он не успевал разглядывать фигурки.

– До эмиграции на Марс вы поживете у меня, - сказал Стеног. Подготовка транспортного средства займет дня два. Собственно, даже не сама подготовка, а бюрократические формальности высылки.

Машина остановилась перед маленьким коттеджем; один из многих, стоящих ровными рядами, он чем-то напомнил Парсонсу его собственный дом. Парсонс задержался на нижней ступеньке крыльца.

– Входите, - предложил Стеног.
– Машина сама въедет в гараж.

Он положил ладонь на плечо Парсонса и повел его вперед. Отворенная дверь пропускала музыку.

– Вы ведь дожили до эпохи радио?
– предположил Стеног, когда они вошли.

– Да, - кивнул Парсонс.
– Радио у нас было.

– Надеюсь, ужин готов.
– Должно быть, Стеногу выдался нелегкий день. Он устало опустился на длинную низкую кушетку и сбросил сандалии.

Парсонс походил по гостиной и вдруг поймал на себе недоуменный взгляд хозяина дома.

– Обувь, - пояснил Стеног.
– Разве у вас не принято, входя в дом, разуваться?

Как только Парсонс снял туфли, Стеног хлопнул в ладоши. Через секунду в гостиную вошла босая женщина в пестром платье до пят. Не глядя на гостя, она взяла из низкого застекленного шкафчика поднос с кувшином и крошечными чашечками из глазурованного фаянса. Запахло чаем. Ни слова не говоря, женщина поставила поднос на стол возле кушетки Стенога. Тот налил себе чая.