Пальчик Царицы переместился к шее, туда, где прослушивается биение сердца. Дар-Теен вдохнул легкий аромат розового масла, и отчего-то закружилсась голова.

– Ты должен мне его принести…

Бездонные глаза серкт оказались совсем близко. Глаза, в которых тонул солнечный свет и вязла, словно комар в смоле, воля.

– Что за чушь, – Дар-Теен отшатнулся, – как я могу принести то, о чем не знаю? Да если бы и знал, то не принес бы. Не стоит забывать, ваше величество, кто я, а кто ты.

На золотисто-розовых губах Царицы мелькнула непонятная улыбка, и она сделала маленький шажок назад, восстанавливая прежнюю дистанцию.

– А-а, вот в чем дело! Я должна была это предвидеть…

И задумалась, даже отошла к окну.

– А ты полагала, что я так и брошусь тебе служить? Той, которая уничтожила мой народ?

– Не стоит меня в этом винить, – пропела Царица.

Она стояла и, склонив набок голову, смотрела на небо – на тот его кусочек, который был виден из окна.

– Такова моя природа, и я ничего с этим не могу сделать.

– И все? Это все, что ты можешь сказать?

Дар-Теену уже начинало казаться, что он тяжело болен и бредит. Да, именно бред и напоминал весь этот разговор с правительницей чужаков!

– Нет, не все. Вот послушай, ийлур… Я случайно встретила в этом мире синха – кажется, так вы их называли? – который тоже прикасался к ключу. Но увы. Мерзкое создание предпочло наесться яду и издохнуть прежде, чем я заставила его принести мне наше сокровище. Этот синх… Подыхая, случайно назвал одно имя. Дар-Теен. Это ведь ты?

Он стиснул зубы, проклиная себя за то, что недооценил Царицу.

– Впервые слышу это имя.

– Замечательно, – серкт качнула головой, – значит, ты принесешь мне Ключ. Значит, я не ошиблась!

– Можешь думать все, что тебе угодно, – оборвал ее Дар-Теен, – но даже если я когда-нибудь и найду этот самый «ключ», то уж конечно не отдам его тебе, царица пришлых.

Казалось, она вздохнула. Потом легонько пожала плечами.

– Я даю тебе три дня на размышление, ийлур. Либо ты отправляешься искать то, что нужно мне – либо будешь долго, очень долго умирать в мучениях.

«Умирать?» – он смотрел, как золотистая фигурка в белом платье медленно идет по безликому и серому залу. Он жалел, что не умер тогда, в спальне. Когда нет выбора – легко, когда есть – стократ тяжелее принять решение.

– Я бы предпочел смерть, – выдохнул ийлур, глядя сверху вниз на изумительной красоты лицо.

– Это слишком легко, – усмехнулась Царица, – я даю тебе три дня.

И вдруг ее правильное, совершенное лицо исказилось, превращаясь в маску кровожадной шейнировой твари.

– Представь себе, ийлур, каковы будут твои мучения.

И резко сжала кулачок, сдавливая сердце Дар-Теена.

– … Тише.

Боль не отпускала, раскаленной нитью прошив внутренности.

– Ты должен… успокоиться.

Перед глазами плавали пятна всех оттенков красного, вспухая и лопаясь пузырями. И каждый раз, когда розово-вишневая масса разлеталась горячими брызгами, кто-то дергал за стальную нить, коварно удерживая над пропастью беспамятства.

– Успокойся. Глубже дыши.

На миг мельтешащие перед глазами хлопья разошлись, и Дар-Теен увидел лицо ненавистного бледно-золотого оттенка. Взгляд серкт ледяной иголкой вошел в красноватую кашицу, кольнул где-то рядом с сердцем… А затем послышались негромкие слова молитвы, читаемые на неведомом языке.

Дар-Теен судорожно пошарил рукой, нащупал жесткие пальцы чужака и изо всех сил сжал их.

– Оставь… меня…

Боль на миг отступила, но тут же вернулась вместе с лопнувшим пузырем. Голос, читающий молитвы, умолк.

– Ты должен забыть то, что внушила тебе Царица.

– Но разве?..

И снова рывок невидимой нити, и снова рассудок накрыла багровая волна.

Рядом кто-то читал молитвы на языке чужаков.

– Я могу облегчить твои страдания, ийлур.

– В обмен на что?..

– Ты ответишь на все мои вопросы.

– А, вот как…

Задыхаясь, Дар-Теен приподнялся, с силой зажмурился. Кажется, помогло – взгляд прояснился, и ийлур понял, что больше не сидит в темном подземелье. Он лежал на чем-то мягком в светлой и просторной комнате, и снова к нему склонялся худощавый серкт в черных одеждах.