Шрифт:
– Эй, – сказал ийлур, – кто здесь?
Ответом было молчание.
Дар-Теен чуть опустил руку – пальцы провалились в пустые глазницы черепа.
– Шейнировы твари!
Он попятился, с отвращением отряхивая руки. Ну не твари ли эти серкт? Небось, намеренно посадили его в камеру со скелетом, чтобы запугать и раздавить еще до первого дознания…
Ийлур вернулся на прежнее место и уселся, привалившись к стене.
«Хуже просто некуда… »
Он хотел помолиться Фэтнару Пресветлому, но вспомнил слова Шеверта о том, что боги покинули Эртинойс, и передумал. Похоже, Покровителей и в самом деле больше не было. Оставалось надеяться только на себя, как надеялся бедняга Шеверт – и думать, думать. Старый учитель, синх по имени Альбрус, всегда говорил: из любого, даже самого безвыходного положения всегда найдется хотя бы два выхода. Следовательно, настало время как следует пораскинуть мозгами, а заодно и обмыслить еще раз все те странные события, которые с ним, Дар-Тееном, произошли.
Ийлур по крупинкам собирал прошлое, которое было тщательно кем-то вытерто. Оставались факты – уверенность Эристо-Вет в том, что он был убийцей никому не нужной гадалки, ее решение идти до конца одной. А еще – непонятная игра метхе Альбруса, темная жрица, Лабиринт Сумерек, где ийлура напару с рабом что-то искали. Все. Больше Дар-Теену ничего не было известно об истории с Лабиринтом Сумерек.
А много позже, занесенный неведомо как в будущее, Дар-Теен узнал о кровавой резне, что устроили элеаны и ийлуры. Не потому ли, что темная жрица похитила нечто ценное в том Лабиринте? А Эристо-вет? Что сталось с ней?.. Вдруг ее убила эта рыжая жрица, предавшая своего отца-Покровителя?
Ийлур настолько отчетливо представил себе, как его Эристо-Вет, его зеленоглазую красавицу сжирает смертоносное покрывало Шейниры, что к горлу подкатил горький комок.
«Да нет же, нет! Она не могла тогда погибнуть, просто не могла… Эристо-Вет не из тех, не из тех… »
Он в отчаянии вмазал кулаком по бездушной и холодной стене. И толку-то? Лишь кожу на косточках содрал.
В конце концов, даже если Эристо-Вет уцелела в Лабиринте Сумерек, ее убила болезнь, насланная пришлым народом. И ничего не изменить, вот что страшно и горько.
«Разве что ключ найти? Но он у темной жрицы, а где ее искать – одной Шейнире ведомо».
Дар-Теен выругался. Глупая записка, похожая на чью-то шутку… А он, как дурак, надеется – и это в то время, когда и жизнь-то подходит к концу!
Он устало закрыл глаза, представляя себе Эристо-Вет, живую и здоровую. Заныло сердце. Оно всегда болезненно сжималось, когда ее не было рядом, когда они расстались.
– Э, братец, да так и с ума сойти недолго, – пробурчал себе ийлур. И вздохнул, – найти бы того, кто подтер мне воспоминания. Уж я бы из него вытряс все… Все!
Еще через мгновение Дар-Теен невольно сжался в комок: заскрежетал ржавый механизм замка, заныли давно не смазываемые петли.
«Пришли, гады», – он прищурился на багровую полосу, появившуюся на полу.
Стало светлее, и привыкшие к темноте глаза заслезились. В камеру, бряцая легкими доспехами, ввалилось сразу четверо серкт – похожих друг на друга, черноволосых и черноглазых, с густым золотистым отливом кожи. Первый из них ткнул пальцем в Дар-Теена и что-то прокаркал на своем наречии – но ийлур больше не смотрел на них.
Его взгляд словно обрел собственную волю и прилип к скелету в углу.
Это был скелет элеана, и провалялся он здесь невесть сколько лет. В спутанной и запылившейся пакле волос ярко блестела крупная лазуритовая бусина, а рядом с черепом, на стене, было нацарапано: «Иди в храм Дракона».
– Тарнэ, – растерянно пробормотал Дар-Теен.
Он хорошо помнил адепта храма Великого Дракона – равно как и нераскрытые его тайны. И вот теперь скелет элеана по имени Тарнэ вдруг оказался в той же камере, куда поместили Дар-Теена. Случайность? Или же… Верный расчет верховной жрицы того, кто стережет само время?!!
Между тем скелет привлек внимание серкт.
Один из них задумчиво поводил пальцами по выцарапанной надписи, с сомнением сказал что-то товарищу. Словно они и не знали, что ийлура бросят в камеру, где еще сидит прежний узник. Другой серкт только плечами пожал и снова закаркал, тыкая в Дар-Теена.
Ийлур не стал сопротивляться, когда его освободили от цепи, подхватили под руки и поволокли прочь из камеры.
Иди в храм Дракона… Хм… Было ли это знамением того, что и из этой передряги удастся выйти живым и здоровым? Или это был крик о помощи самого Тарнэ, оставленного умирать в одиночестве и темноте?
– T’heine Nechirett, – переговаривались серкт, – ein zhrets sella’h.
«Жаль, что не понимаю», – Дар-Теен покорно висел на крепких руках воинов чужого народа и осторожно поглядывал по сторонам.
Сперва его волокли по длинному коридору, по обе стороны утыканному низкими дверцами и ржавыми подставками для факелов, затем – по крутой винтовой лестнице, здесь даже пришлось шагать самостоятельно, постоянно ощущая упирающийся в спину стальной клинок. Они задержались перед тяжелыми, обитыми бронзовыми полосами дверями, а когда створки неохотно распахнулись, Дар-Теен вдруг очутился в довольно светлом и совершенно пустом зале с большими – но забранными решетками квадратными окнами.