–  Да, все это так, я знаю, - нехотя согласился Хори.
– Но при чем тут Нофрет?

–  Потому что это дело ее рук. Она шепнет одному одно, другому другое, какую-то мелочь, но не глупость - вот тут-то все и начинается! Она как стрекало, которым подгоняют вола. И ведь знает, что шептать. Иногда мне кажется, что ей подсказывает Хенет…

–  Да, - задумчиво сказал Хори.
– Вполне может быть.

Ренисенб вздрогнула.

–  Не люблю я Хенет. Противно смотреть, как она крадучись ходит по дому. Твердит, что предана нам всей душой, но кому нужна ее преданность? Как могла моя мать привезти ее сюда и так привязаться к ней?

–  Мы знаем об этом только со слов самой Хенет, - сухо отозвался Хори.

–  И с чего это Хенет так полюбила Нофрет, что ходит за ней по пятам, прислуживает ей и что-то нашептывает? О Хори, если бы ты знал, как мне страшно! Я ненавижу Нофрет! Хорошо бы она куда-нибудь уехала! Она красивая, но жестокая и плохая!

–  Какой ты еще ребенок, Ренисенб.
– И тихо добавил: - Она идет сюда.

Ренисенб повернула голову и увидела, как по крутой тропинке, что шла вверх к гробнице, поднимается Нофрет. Она чему-то улыбалась про себя и тихо напевала.

Дойдя до того места, где они сидели, она огляделась вокруг. На лице ее было написано лукавое любопытство.

–  Вот, значит, куда ты бегаешь ежедневно, Ренисенб.

Ренисенб сердито молчала, как ребенок, тайное убежище которого оказалось раскрытым.

Нофрет огляделась.

–  А это и есть знаменитая гробница?

–  Совершенно верно, Нофрет, - ответил Хори.

Она взглянула на него и улыбнулась своей хищной улыбкой.

–  Она, верно, приносит тебе недурной доход, а, Хори? Ты ведь человек деловой, я слышала, - со злой насмешкой добавила она, но на Хори это не произвело впечатления. Он по-прежнему улыбался ей своей тихой, степенной улыбкой.

–  Она приносит недурной доход всем нам… Смерть всегда кому-нибудь выгодна…

Нофрет вздрогнула, обежала взглядом столы для приношений, вход в усыпальницу и ложную дверь.

–  Я ненавижу смерть!
– воскликнула она.

–  Напрасно, - тихо проговорил Хори.
– Смерть - главный источник богатств у нас в Египте. Смерть оплатила украшения, что на тебе надеты, Нофрет. Смерть тебя кормит и одевает.

–  Что ты имеешь в виду?
– не сводила с него глаз Нофрет.

–  Имхотеп - жрец "ка", он совершает заупокойные обряды. Все его земли, весь его скот, лес, лен и ячмень дарованы ему за то, что он служит душе умершего.

Он помолчал, а потом задумчиво продолжал:

–  Странные люди мы, египтяне. Мы любим жизнь и потому очень рано начинаем готовиться к смерти. Вот куда идет богатство Египта - в пирамиды, в усыпальницы, в земельные наделы, которые придаются гробницам.

–  Перестань говорить о смерти!
– крикнула Нофрет.
– Я не хочу этого слышать.

–  Потому что ты настоящая египтянка, потому что ты любишь жизнь, потому что… и ты порой чувствуешь, что смерть бродит где-то поблизости…

–  Перестань!

Она едва не бросилась на него. Потом, пожав плечами, отвернулась и пошла вниз по тропинке. Ренисенб вздохнула с облегчением.

–  Как хорошо, что она ушла, - с наивной откровенностью проговорила она.
– Ты ее напугал, Хори.

–  Пожалуй… А ты тоже испугалась, Ренисенб?

–  Нет, - не совсем уверенно произнесла Ренисенб.
– Все, что ты сказал, чистая правда, только я почему-то раньше об этом не задумывалась: ведь мой отец священнослужитель души усопшего.

–  Весь Египет одержим мыслями о смерти!
– с внезапной горечью воскликнул Хори.
– И знаешь почему, Ренисенб? Потому что мы верим только в то, что видим, а думать не умеем и боимся представить себе, что будет с нами после смерти. Вот и воздвигаем пирамиды и гробницы, укрываясь в них от будущего и не надеясь на богов.

Ренисенб с удивлением смотрела на него.

–  Что ты говоришь, Хори? У нас ведь так много богов, так много, что я не в силах их всех запомнить. Только вчера вечером мы вели разговор о том, кому какой из богов больше нравится. Себеку, оказалось, Сехмет13, а Кайт молится богине Мехит14. Камени всем богам предпочитает Тота15 - ну конечно, ведь он писец. Сатипи верит в коршуноголового Гора16 и нашу здешнюю богиню Меритсегер17. Яхмос сказал, что поклоняется Птаху, потому что он творец всего на земле. Я больше других люблю Исиду18. А Хенет утверждает, что лучше всех наш местный бог Амон19. По ее словам, среди жрецов ходит поверие, что в один прекрасный день Амон станет самым могущественным богом в Египте, поэтому она приносит жертвы ему, хотя пока он совсем не главный бог. И затем есть Ра, бог солнца, и Осирис, перед которым взвешивают на весах сердца умерших.

Ренисенб с трудом перевела дыхание и умолкла. Хори улыбался.

–  А в чем, Ренисенб, различие между богом и человеком?

Она опять удивилась.

–  Боги умеют творить чудеса.

–  И это все?

–  Я не понимаю, о чем ты говоришь, Хори.

–  Я хочу сказать, что тебе бог, по-видимому, представляется только мужчиной или женщиной, которые способны делать то, чего не могут делать обычные люди.

–  Странно ты рассуждаешь! Я не понимаю тебя.

Она озадаченно смотрела на него, а когда взглянула вниз в долину, ее внимание привлекло нечто иное.