–  Пусть это произойдет через три дня. На урне следует сделать надпись, а также приготовить все необходимое для торжественного обряда.

–  Как сочтешь нужным. Главное, чтобы ничего дурного больше не случилось.

–  Я хорошо понимаю твою озабоченность, Имхотеп. Но, отныне позабудь о страхе. Добрейшая Ашайет наверняка откликнется на это послание, а ее родственники, обладающие властью и могуществом, помогут ей восстановить справедливость там, где она была так грубо попрана.

–  Да поможет нам Исида! Благодарю тебя, Мерсу, и за помощь, и за то, что ты излечил моего сына Яхмоса. Пойдем домой, Хори, нас ждут дела. Это послание сняло тяжесть с моей души. Превосходнейшая Ашайет не оставит в беде своего несчастного брата.

Когда Хори со свитками папируса в руках вошел за ограду усадьбы, у водоема его поджидала Ренисенб.

–  Хори!
– бросилась она к нему.

–  Да, Ренисенб?

–  Пойдем со мной к Изе. Она зовет тебя.

–  Сейчас. Позволь только я посмотрю, не захочет ли Имхотеп…

Но Имхотепом уже завладел Ипи, и отец с сыном о чем-то тихо беседовали.

–  Подожди, я положу эти свитки на место, и мы пойдем с тобой к Изе, Ренисенб.

Иза обрадовалась, увидев пришедших.

–  Вот Хори, бабушка. Я сразу привела его к тебе, как только он появился.

–  Отлично. Как на дворе, тепло?

–  По-моему, да, - удивилась Ренисенб.

–  Тогда подай мне палку. Я пройдусь по двору.

Ренисенб была в недоумении: Иза крайне редко выходила из дому. Под руку она провела старуху через главные покои на галерею.

–  Сядешь здесь, бабушка?

–  Нет, дитя мое. Я дойду до водоема.

Иза шла медленно, но, хотя и хромала, уверенно продвигалась вперед и не жаловалась на усталость. Оглянувшись, она выбрала место, где возле пруда в приветливой тени фигового дерева была разбита небольшая цветочная клумба.

Усевшись, она с удовлетворением заметила:

–  Наконец-то мы можем поговорить так, чтобы никто не сумел нас подслушать.

–  Ты рассуждаешь мудро, Иза, - с одобрением отозвался Хори.

–  То, о чем мы будем говорить, не должен знать никто, кроме нас троих. Я доверяю тебе, Хори. Ты появился у нас в доме еще ребенком. И всегда был преданным, скромным и умным. Из всех моих внуков я больше всех люблю Ренисенб. Пусть зло обойдет ее стороной, Хори.

–  Так и будет, Иза.

Хори произнес эти слова тихо, но тон, каким они были сказаны, выражение его лица и взгляд, каким он встретил взгляд старухи, ее вполне удовлетворили.

–  Хорошо сказано, Хори, спокойно, без излишней горячности, как и подобает человеку, который своих слов на ветер не бросает. А теперь расскажи мне, что вы делали сегодня.

Хори объяснил, как было составлено послание, и пересказал его содержание. Иза слушала внимательно.

–  А теперь послушай меня, Хори, и посмотри вот на это.
– Она вытащила из складок платья ожерелье со львами.
– Скажи ему, Ренисенб, где ты нашла это ожерелье, - добавила она. Ренисенб сказала. Ну, Хори, что ты об этом думаешь?
– спросила Иза.

С минуту Хори молчал.

–  Ты старше и умнее меня, Иза. Что думаешь ты?
– спросил он.

–  Я вижу, ты из тех людей, Хори, кто не спешит что-либо утверждать, не имея твердых доказательств. Ты с самого начала знал, как умерла Нофрет?

–  Я подозревал правду, Иза, но это было всего лишь подозрение.

–  Именно. И сейчас мы располагаем только подозрением. Но здесь, вне стен дома, мы трое можем не бояться высказать наши подозрения, о которых потом, разумеется, лучше умолчать. Я думаю, есть три объяснения случившимся событиям. Первое - пастух сказал правду, и он в самом деле видел Нофрет, вернувшуюся из Царства мертвых с жестоким намерением отомстить за себя и причинить новое горе нашей семье. Может, так оно и было - жрецы, и не только они, утверждают, что такое возможно, да и мы все знаем, что болезни, например, насылаются на людей злыми духами. Но я старая женщина и не обязана верить всему, что говорят жрецы, а потому считаю, что есть и другие объяснения.

–  Какие же?
– спросил Хори.

–  Предположим, что Сатипи и вправду убила Нофрет, что через какое-то время на том же месте Сатипи привиделась Нофрет и что в ужасе от сознания собственной вины она бросилась со скалы и разбилась насмерть. Все это более-менее ясно. Теперь перейдем к тому, что было дальше: некто по причине, нам пока неизвестной, решил убить двух сыновей Имхотепа. А замыслив это сделать, он надеялся, что его преступление из суеверного страха припишут Нофрет, как и произошло.

–  Но кто вознамерился бы убить Яхмоса и Себека?
– вскричала Ренисенб.

–  Не слуги, - сказала Иза, - они бы на это никогда не осмелились. Значит, людей, из которых нам предстоит выбрать, совсем немного.

–  Выходит, это кто-то из нас? Бабушка, такого быть не может!

–  Спроси у Хори, - сухо отозвалась Иза.
– Ты видишь, он мне не возразил.

–  Хори, - обратилась к нему Ренисенб, - неужели…

Хори мрачно кивнул головой.

–  Ренисенб, ты молода и доверчива. Ты считаешь, что все, кого ты знаешь и любишь, такие, какими они тебе представляются. Ты не подозреваешь, сколько жестокости и зла может гнездиться в человеческом сердце.