– Да уж! Хорошее оправдание! Но – раздери меня зеркальник – за что я тебе буду жалование платить? На что мне маг, который не может снимать ловушки?

Ильверс только поморщился. Ему было плохо, как будто его как следует отходили палками надсмотрщики отца – а тут еще Томми со своим недовольством и расспросами… Ему захотелось напомнить о землях Красавчика, которые отыне принадлежали Ловкачу, но вовремя подумал, что все это незачем и непомерные аппетиты этого человека все равно уже не изменить.

– Я что-нибудь придумаю, – прошептал он, – обязательно… Ловкач, я устал и хочу спать. Оставь меня в покое. И не беспокойся… Я придумаю, как вскрывать ловушки…

Томми недовольно засопел. Потоптался еще немного, подошел к окну, с преувеличенным вниманием принялся разглядывать вывеску с окороками.

– Я пришлю к тебе Лисицу, – наконец пробурчал он, – она сильно беспокоится о твоем здоровье. Хотя с чего бы?

И, ухмыльнувшись, ушел. А Ильверс с облегчением закрыл глаза.

… Кожа, железо и розы. Тиннат осторожно присела на краешек кровати, пощупала лоб.

– Жара нет. И не было. Что с тобой?

Она говорила тихо, по-особенному мягко. А Ильверс вдруг подумал, что его уже очень давно никто не касался так, как это делала Тиннат. Пожалуй, нечто подобное он испытывал еще в свою бытность серой зубастой личинкой, когда мать гладила его и ласкала.

Дэйлор попытался улыбнуться.

– Как вы меня дотащили?

Лисица передернула плечами.

– Что за вопросы, Ильв? На себе, конечно же, на себе. Скажешь спасибо Малышу, он крепкий паренек. Так что с тобой приключилось, господин маг?

Ее ладонь все еще лежала на лбу, и это было приятно.

– Наверное, я переоценил себя, – просто сказал Ильверс, – и людская магия… тоже мне не по зубам оказалась.

– Угу.

Она задумчиво теребила непослушный локон, и мысли ее были далеко. На глабком лбу прорезалась тоненькая морщинка. Потом, вздрогнув, Тиннат перевела взгляд на Ильверса.

– Я долго думала над тем, что ты мне говорил. Я всего лишь женщина, молодая и глупая, и не могу понять все. Но мне бы хотелось тебе помочь.

– Ты ничего не можешь изменить, – поспешно возразил он. Может быть, слишком поспешно.

– Но я еще и не пробовала, – усмехнулась Лисица, и ее карие глаза задорно блеснули, – я попытаюсь тебе помочь, Ильверс. Как бы там ни было… Это будет мое решение.

Быстро наклонившись, она вдруг коснулась его губ своими. Запах роз стал густым, почти осязаемым…

И на самом деле все было хорошо. Даже слишком – чтобы оставаться правдой.

– Тиннат…

– Молчи, – она закрыла ему рот ладошкой, жесткой и мозолистой, привыкшей к рукояти меча, – никто на целом свете меня не переубедит.

Быстро поднялась и, улыбнувшись, исчезла за дверью.

Смесь железа, кожи и роз еще витала в воздухе, и Ильверсу – всего на миг – показалось, что он стал прежним, и что черный лед в его душе исчез, а пустота отступила. Он вновь ощутил себя таким, каким был до той роковой ночи, глупым, гордым и, по большому счету, беззаботным. А потом все вернулось на свои места; чувства подернулись серой дымкой, и нечто, раз завладев им, уже не торопилось терять отвоеванные позиции.

Тиннат снова заглянула поутру, шумно водрузила на стол поднос с завтраком и раздернула шторы.

– Завтракай, и пойдем.

– Куда?

Ильверс, щурясь со сна, удивленно оглядывал Лисицу: всего-то за ночь она преобразилась, да еще как! Вместо потрепанных штанов, выгоревшей полотняной рубашки и куртки на ней было надето пышное платье с вызывающим вырезом и пеной кружев. Рыжие, с рубиновой искоркой, локоны таинственным образом сплелись по бокам тоненькими косичками, а на затылке свободно вились, поддерживаемые большим гребнем. Даже лицо – и то изменилось; веки, губы – все блестело, искрилось. И только запах остался прежним… Хотя, верно, этим утром преобладали розы.

Тиннат по-хозяйски уперлась руками в стянутые корсетом бока.

– Сегодня же праздник. День зимнего солнцеворота! Завтра начинается новый год, будут новые весна, лето…

– И что? – Ильверс нехотя сел на кровати. Чувствовал он себя довольно сносно, давешняя немочь ушла.

– Как – что? – Лисица одарила его лучезарной улыбкой, – мы идем на праздник!

– Мы?!!

– А что тебе мешает? – она окинула его внимательным взглядом, – ты выглядишь вполне человечно. Потом как-нибудь снова твою шевелюру покрасим…