Страсти понемногу стихали, Иским приходил в себя, глядя на труп бабки, а я решил взять дело в свои руки и тихо сказал:

— Вот и всё! Обманщица, наживавшаяся на вашем горе, наказана. Теперь вам следует поискать себе другую знахарку в других деревнях. Не может быть, чтобы ни одна не согласилась поехать к вам. В крайнем случае, вам нужно отдать нескольких своих девок посмышленее ей в ученицы, а там…

— А ты не можешь остаться у нас? — робко спросили у меня, но я выкрутился, сумев найти весомый аргумент:

— Нет, я у вас не могу остаться. Я ведь королевский лекарь, возвращаюсь в столицу из эльфийского леса, где обучался знахарству эльфов. Поэтому задерживаться не имею права, ведь Фариам Справедливый будет очень мной недоволен.

Толпа посмотрела на меня уже с восторженным страхом. Ещё бы! Ведь для них я стал теперь не просто важной шишкой, а вознёсся на недосягаемые высоты. Поэтому я не стал ждать, пока они придут в себя, а подхватив Искима, пошёл в дом, мимоходом показав на труп и обронив:

— Уберите это…

Несколько парней тут же бросились выполнять мою просьбу. Зайдя в дом, я отодвинул в сторону хозяйку и усадил Искима на лавку. Пристально глядя ему в глаза, я чётко и коротко сказал:

— Не ты убил своего сына, а та, кто обманула тебя. Ты покарал обманщицу, поэтому больше не кори себя, иначе мнимая вина может сожрать тебя изнутри! Понял?

— Понял, — сдавленно произнёс хозяин.

— Ну а сейчас иди и побудь с дочкой, покорми её и больше не вспоминай о прошлом.

Иским заторможено поднялся и пошёл в комнату, но на пороге вдруг обернулся и сказал только одно слово:

— Спасибо.

Я кивнул ему и растянулся на лавке, сняв со спины клинки. День был хлопотным, а завтра рано вставать, поэтому нужно хорошо выспаться. Я прислушался к разговору за стенкой, там староста рассказывал жене всё, что произошло на улице. Вот какая жирная точка у меня получилась, подумалось мне. Сегодня я убил человека, причём чужими руками. А что я чувствую? Да ничего! Я уже давно перешёл ту грань, чтобы терзаться сомнениями по каждому пустяку. Если бы Яжина молча удалилась, глядишь и осталась бы в живых. Всему виной обман и только он. Я покатал на языке это слово. Обман… обманщик… Нормально звучит, и мне очень подходит, ведь я тоже сегодня прибег к обману, но признаться в этом могу только самому себе. Я повернулся на бок и сонно улыбнулся. Никто не узнает, что те два листика были абсолютно безвредны… Это была последняя мысль, после чего темнота вновь ласково укутала меня своим одеялом и унесла далеко-далеко…

Наутро я проснулся «удачно», до восхода солнца, тем не менее чувствуя себя прекрасно отдохнувшим. Видимо давало о себе знать то, что я не пил лимэль уже почти двое суток. Бодренько подскочив с лавки, я тихо вышел во двор. Было раннее утро, спали ещё петухи, не брехали собаки, вообще тишина была мёртвая. Я порадовался этому и направился к бочке с водой, где умылся и тщательно (насколько это возможно без мыла, мочалки и даже ковшика), помыл верхнюю часть тела, скинув одежду. Мимолётно ощупал свой шрам от стрелы в спине и почувствовал только лёгкий намёк на него — дырка уже полностью затянулась.

Одеваясь, я оглядел своё тело. Приятные изменения меня порадовали — исчезло небольшое пивное брюшко и намечавшийся жирок на ногах, сами ноги стали более сильными, подвигав ими, я увидел, как перекатываются твёрдые мышцы. Торс также избавился от всего лишнего, наросшего за долгим сидячем образом жизни и стал более подтянутым. Короче, до культуриста я явно не дотягиваю, над мышцами мне нужно ещё много работать, а пока я бы назвал себя жилистым. Кстати, почему бы не начать работать прямо сейчас?

Я сбегал обратно в дом и взял свои мечи (вернее мечи мастера, но они давно уже обосновались за моей спиной, так что я считал их уже своими). Выйдя во двор, я извлёк клинки и прокрутил в кистях пару раз, чувствуя слабое, но неприятное сопротивление организма давно уже заученным движениям. Непорядок, решил я и стал упражняться, вспоминая все разминочные упражнения, которым меня научил мастер. Они позволяли не только разогнать по телу застоявшуюся кровь, но и почувствовать каждую его клеточку, каждый нерв. Клинки скоро снова почувствовались продолжением моих рук, они издавали лёгкий свист, разрезая воздух. Лезвия мечей были длинными и узкими, немного изгибаясь на концах, и очень напоминая японские катаны. Они блестели в полутьме, радостно предлагая станцевать с ними. И я ответил согласием. Поймав слабый ветерок, я стал кружиться, взмахивая клинками, изгибаясь в разные стороны, ведомый только мне слышимым ритмом. Веселье захлестнуло меня, я всё убыстрял темп, закручивая вокруг себя веер смертоносной стали и танцевал, танцевал с ветром!

Когда я остановился, тяжело дыша, я увидел, что проснувшийся хозяин с великим почтением смотрит на меня с порога, а вокруг по забору стоят местные жители и с восхищением комментируют мою разминку. Чертыхнувшись, я вложил мечи в ножны и пошёл в дом, недоумевая, как же я прошляпил их появление. В доме меня уже поджидал обильный завтрак, который улыбающаяся жена попросила меня откушать. Я взглянул в окно — на дворе уже было совсем светло, солнце уже встало. Видимо, долго я протанцевал, пролетело не меньше двух часов.