— Жди, — разрешила я, хотя лежать на земле с лезвием у шеи было не очень-то удобно.

— Что, даже прощения не попросишь? — притворно огорчился дроу. — А я так надеялся на твое благоразумие…

— А ты попробуй меня напугать! — предложила я.

Зря. Дроу опасно сощурил оранжевые глаза, наклонил голову, оскалился. Я вновь увидела, — как в Урготе, на вершине башни, — бездушные глаза смертельно опасного существа. Я вздрогнула, вспомнив тот бой и то напряжение, когда важно не выжить, а лишь умереть так, как хочешь ты.

— Боишься? — прошипел Галеадзо с издевкой.

Да еще чуть-чуть, и я бы завопила от ужаса! Я только теперь поняла, какой страх может внушить лишь внешность! И это я, видевшая гораздо более отвратительных существ, но всегда относившаяся к ним ровно несмотря ни на что…

— Уйди… — прошептала я, чувствуя как помимо воли по мышцам проходит волна тупой боли, предшествующая превращению в зверя.

И в этот момент амулет, висевший у меня на шее, вдруг дрогнул и, как живое существо, резко вылетел вперед, обжигая шнурком мне шею, — и впечатался в оранжевый глаз.

Дроу охнул, а я поспешно откатилась в сторону и зажала медальон в кулаке.

— Что случилось? — к чести Галеадзо, он стоически не обратил внимания на покрасневший глаз.

— Маг, — ответила я, придерживая амулет. — Он где-то рядом.

Идэриуса поблизости не было — увидев, что мы снова деремся, он ушел в лес за сухими ветками для костра.

— Там, — махнула я рукой и ломанулась через кусты. Галеадзо пошел следом.

Погоня затянулась. Я шла уже где-то час туда, куда тянул амулет, обострив звериное чутье, но чувствовала лишь присутствие Галеадзо за спиной. Идэр, надеюсь, не будет сильно волноваться…

— Аза… — пальцы коснулись моего плеча, зверь во мне отозвался приглушенным рыком, а я хриплым человеческим голосом спросила:

— Что?

— Туда! — шепнул Галеадзо, кивая в сторону.

Амулет звал вперед.

— Но…

— Ты чувствуешь магию, — так же тихо перебил меня дроу. — А я — боль. Страх. Ужас, если хочешь… Смерть… Пойдем.

Через несколько метров Галеадзо засунул меч в ножны. Я удивленно подняла брови, дроу ответил спокойным взглядом и жестом поманил меня за собой.

Он отодвинул ветки невысокой ели и пропустил меня вперед.

На маленькой полянке я увидела человека. Человека, по пояс замурованного в землю. Земля не выпускала его обратно. Сильное колдовство. Это уже чересчур! Я побежала к бедняге, на ходу вспоминая подходящее заклинание, но меня остановила железная рука Галеадзо.

— Ты что?! — возмутилась я, вырываясь.

На лице дроу застыло презрение и ничего больше.

— Не подходи к нему.

— Он умрет!

— Да.

— Что?! — я внезапно ярко ощутила отвращение оттого, что он держит руку на моем плече. — Как ты можешь такое…

Человек поднял голову со спутанными волосами, у него были темные блестящие глаза. Он умоляюще смотрел, не видя больше ничего кроме меня. Кроме другого человека, могущего его спасти.

— За что тебя? — холодно спросил Галеадзо.

Я вновь рванулась к бедняге, и плечи сдавило до боли.

— Послушай его, Аза! — с нажимом произнес дроу. — Отвечай!

— Ведьма, — прошептал несчастный обветренными губами. В глазах отразился ужас, когда он разглядел Темного эльфа. — Девчонка…

— Ясно. Куда она ушла?

— Не видел.

— Я найду, по амулету, — сказала я и обратилась к замурованному:

— Не бойся, я тебя вытащу…

— Нет, — покачал головой Галеадзо.

— Да!

— Он еще не все сказал. Признайся, человек, ты хотел убить ее, ту девчонку? Вернее, ограбить, изнасиловать и убить? Так?

Он не ответил.

Галеадзо отпустил меня, а я, наконец, смогла сосредоточиться настолько, чтобы прошептать заклинание. Земля расступилась, разбойник встал на негнущиеся ноги, яростно сверкнул глазами Галеадзо.

— Спасибо… — слово застряло у него в горле, вместе с последним звуком изо рта хлынула кровь.

Из горла торчал короткий метательный нож-«шмель».

Я взглянула на дроу, на его каменное, абсолютно равнодушное лицо и пустые глаза.

— Вокруг него много смерти, я это видел… да и ты тоже. Место ему — на плахе.

— С чего ты взял…

— Он убил народу больше, чем ты можешь представить, поверь… я чувствовал смерть.

— Я понимаю… — я старалась говорить ровно, но не могла. — Но… С чего ты взял, что ТЫ можешь решать, жить ли этому…