— У тебя ещё хватает наглости издеваться надо мной! Мало я натерпелась вчера от этого юного нахала в Петербурге!

— А что ты делала вчера в Петербурге? — поморщившись, спросил Вадим.

— Теперь ты допрашиваешь! Я была у Надин! Я имею право?!

Вадим расхохотался.

— Представляю, Кирилл, наверное, застукал вас за каким-нибудь спиритическим сеансом.

— За чем застукал, за тем и застукал! — с яростью отрезала Лика. — Но я требую, чтобы ты избавил меня от твоего сыщика!

— Ну, хорошо, хорошо, Лика, я ему скажу, успокойся! — взяв за руку, мягко повел ее к двери Вадим.

Лика еще немного побушевала в приемной, выпила кофе, вовремя предложенный умной секретаршей, и ушла.

Вадим был рад, что относительно легко смог избавиться от Лики. Вечером у него было свидание с Софьей, и он не хотел портить себе приподнятое ожиданием настроение.

С букетом чайных роз и бутылкой шампанского — «Dom Perignon» Вадим подошел к дому Софьи.

— Поднимайся! — услышал он в домофон сводивший его с ума голос..

— Софья! — с жаром раскрыв объятия, набросился он на нее.

Софья была холодна и отрешенна.

Розы, вздрогнув всеми лепестками, полетели на диван, бутылка шампанского была оставлена без внимания.

— Софья, что случилось? — встревожился Вадим.

— Да ничего…

Она задержала на нем свой безразличный взгляд.

После гибели Виктора Вадим перестал ее интересовать, и ее прежнее снисхождение к нему постепенно стало переходить в раздражение. Ее раздражало все: голос, жесты, лицо, руки, дыхание.

— Что с тобой, Софи? Ты, наверное, переутомилась, много работала… -

— Я не работаю, я творю! — начала она придираться к словам.

— Ну, хорошо… Давай выпьем! — стараясь обойти грозу стороной, миролюбиво предложил Вадим и принялся открывать бутылку. — Выпьем за нашу поездку в Акапулько!

— В Акапулько? — брови Софьи надменно взметнулись. А кто тебе сказал, что я поеду с тобой в Акапулько?

— Слушай, Софи, мне это надоело! Ну, Лика — ладно, у нее климакс, а какого черта ты? — еле сдерживаясь, проговорил Вадим — и попал в точку.

Начни он сейчас заигрывать с Софьей, заглядывать ей в глаза, лезть с поцелуями — она выставила бы его за дверь.

Чувство собственного достоинства, взбунтовавшись в нем, тут же отрезвило и успокоило Софью: она смиренно поставила на серебряный поднос два бокала и даже удосужилась опустить розы в вазу.

Искрящиеся пузырьки шампанского ударили в голову, и Софья, откинувшись на спинку кресла, уже хохотала до слез, слушая рассказ Вадима о бешенстве Лики.

— Интересно будет расспросить Кирилла, что же он там такого видел? — в заключение произнес Вадим.

— Можно вообразить! Там у Лики с ее подружками дом свиданий. Насколько я понимаю, они платят хорошеньким мальчикам за услуги.

Вадим расхохотался.

— Представляю, какую кругленькую сумму загреб там Кирилл!..

Софья брезгливо поморщилась.

— Ну, тебя… Не говори чепухи! А что, он действительно, ездит и проверяет наши алиби? — с удивлением спросила она у Вадима.

— Выходит, что так… — Если не ошибаюсь, твоя Анна была тогда в Ницце… Ты и туда ему билет оплатишь?

— Не говори глупостей! Причем здесь Анна?

— Как это причем? — не на шутку возмутилась Софья. Она тоже входит в круг подозреваемых.

— Господи, Софья, ну зачем Анне надо было убивать Виктора.

— А Лике и мне, значит, было зачем?! — с вызовом спросила она.

— Ну, тогда и мне, — устало добавил Вадим.

— А тебе в первую очередь! — сверкнув зубами, согласилась Софья. — По-твоему, все могут быть виновны, даже собственная любовница, но только не жена.

Вадим покачал головой и молча, протянул бокал Софье. Шампанское вновь успокоило ее, но не подыграло Вадиму. Софья неожиданно захотела вместо настойчивого карего взгляда Вадима увидеть глаза Кирилла и прикоснуться к его сильному телу… Ее рука уже потянулась к телефону, а розовые губы приоткрылись в сладостном ожидании… Однако Вадим был опытным любовником и, зная переменчивое настроение своей дамы, захватил вторую бутылку «Dom Perignon».

Кирилл с удовольствием и большим усердием проверял алиби Елены Усовой: утром — плавая в бассейне, днем — гуляя вдоль моря, вечером — в диско — клубе «Мираж». Москва, покрытая влажной пеленой ноябрьского снега, осталась далеко, и ему совсем не хотелось возвращаться. Правда, временами ему вдруг вспоминалась женщина со сверкающими медью волосами, бархатными зрачками глаз и пахнущими розой губами, и тогда он уже хотел мчаться в аэропорт, хотя знал, что, вместо Москвы все равно отправится в Барнаул. Приятно пробездельничав три дня, Мелентьев приступил непосредственно к проверке алиби: взял несколько фотографий и, опустившись в вестибюль, подошел к Алле Владимировне. Приветливо улыбнувшись, он поинтересовался, действительно ли госпожа Усова Елена Всеволодовна проживала в отеле «Рэдиссон САС Лазурная» с 13-го по 20-е августа. Алла Владимировна кокетливо постучала пальчиками по клавиатуре компьютера.