– Госпожа Баалат-Гебал, расскажите суду все, что происходило с вами вчера и сегодня.

– Все? – переспросила престарелая дама, с сомнением поглядев на растерянного судью Габриэля. – Вы уверены? И наш вчерашний разговор?

– Конечно. Не волнуйтесь, говорите обо всем.

– Волнуюсь?! Я?! – госпожа Баалат-Гебал едва не задохнулась от возмущения. – Уж не из-за этого ли задохлика? – она ткнула пальцем в Кислева. – Я его вчера чуть не удавила! Смотрите, как он хочет спрятаться! Он и вчера удирал от меня во все лопатки!

Действительно, преподобный Кислев страстно желал исчезнуть отсюда – куда угодно. Лицо его уже не покрывал лихорадочный румянец, напротив, оно стало безжизненно серым. Ницан озабоченно подумал: еще немного – и казначей грохнется в обморок. Пора было прекращать внешние эффекты и переходить к делу.

Точно так же думал и судья Габриэль.

– Вот и славно, – сказал он с любезной улыбкой. – Мы очень рады видеть здесь столь почтенную даму, причем в добром здравии и душевном спокойствии. И вдвойне будем рады, высокочтимая госпожа, если вы действительно начнете свой рассказ незамедлительно.

– Да? Ну хорошо, – госпожа Баалат-Гебал милостиво кивнула. – В таком случае, извольте. Вчера вечером мой друг Ницан позвонил и попросил учинить скандал нашему казначею Кислеву.

– Что-что?! – изумился судья.

– Ваша честь, я требую прекратить! – снова подскочил Шамаш. – Это переходит всякие границы! Вы же сами видите: частный детектив постоянно прибегает к откровенным провокациям!

Ницану в конце концов надоел бывший обвинитель и бывший однокурсник. Он собрался осадить Шамаша, но тут судья, вконец заинтригованный услышанным, рявкнул на следователя:

– Заткнитесь, прах вас побери! Я хочу выслушать госпожу Баалат-Гебал и разобраться, наконец, во всей этой истории! Лишаю вас слова до конца слушаний, – подкрепив это распоряжение небрежным движением жезла в сторону обвинителя. Отныне Омри мог лишь беззвучно раззевать рот, что он и проделывал время от времени, забывая о наложенном запрете.

Между тем госпожа Баалат-Гебал продолжила:

– Так вот, я и устроила такой скандал. Тем более, что основания имелись: этот крючкотвор по моей доверенности перевел деньги в коммерческий банк Ир-Лагаша, для приобретения лекарств. А лекарства так и не поступили. Как вам это нравится?

– Я уже рассказывал об этом факте суду, – сказал Ницан. – Прошу вас, переходите к дальнейшим событиям.

– Да? А, ну хорошо. Так вот. Я легла спать, а сплю я, господин судья, весьма чутко. Поверите ли, приходится глотать всякую гадость от бессонницы... Так вот, разбудили меня какие-то звуки у входной двери. Я прислушалась: так и есть! Кто-то что-то пытался то ли снять с моей двери, то ли наоборот, повесить. А так как кроме магических амулетов на моей двери отродясь ничего не висело – записочки от поклонников, цветочки всякие остались в далеком прошлом, – то я и поняла: Ницан оказался прав!

– И вы, конечно, вышли в коридор? – подсказал судья.

– Я конечно не вышла в коридор, потому что именно об этом меня просил Ницан, – язвительно отрезала престарелая дама. – В отличие от вас, уважаемый, он понимал, что от меня осталось бы мокрое место, если бы я вышла во двор. Каким местом вы обычно думаете, судья, и каким местом думали те, кто назначил вас на э т о место?

Странно, судья нисколько не обиделся на замечание Баалат-Гебал, а благодушно махнул рукой и даже улыбнулся.

– Как и велел Ницан, – повторила престарелая дама, – я дождалась утра, а потом, когда все наши опекуны, – она кивнула в сторону неподвижно сидевших жрецов Анат-Яху, – когда все эти преподобные господа уехали в суд, я вышла и сняла с двери охранительные печати. И привезла их сюда, – она замолчала, торжествующе глядя на судью. Ницан зааплодировал. Госпожа Баалат-Гебал величественным кивком поблагодарила его.

Некоторое время судья молчал, переваривая услышанное.

– Ничего не понимаю, – расстроенно произнес он. – Ни-че-го! Если все было так, как рассказал господин Ницан Бар-Аба, вы, госпожа Шульги, должны были умереть нынче же ночью. Но вы, хвала небесам, живы и здоровы, и это очень хорошо, но еще больше запутывает и без того запутанную историю!

– Вовсе нет! – воскликнул Ницан. – Все очень просто. В отличие от несчастных Алулу-Бази и Энненет Сэрэн-Лагаши, госпожа Баалат-Гебал традиционалистка. Как и прочие представители Дома Шульги. Иными словами, носит амулеты на теле и на руках. Поэтому замена печатей над дверью ничего не дала убийцам.

В подтверждение этих слов госпожа Баалат-Гебал медленно подняла руки вверх. Широкие рукава платья упали, продемонстрировав всем присутствующим полтора десятка заговоренных браслетов – от запястий до плеч. Величественная дама побренчала браслетами и медленно опустила руки.