— Я и не знал, что здесь водятся волки, — сказал кто-то из парней.

— Теперь знаешь.

Смерть волка сама по себе ничего не значила. Но, если Тень побывала здесь прошлой ночью, она могла и сейчас скрываться где-то поблизости.

— Будь осторожен в темных местах.

Я поплелся обратно, к Ревуну. Тот, конечно же, так и не шевельнулся.

— Может, потыкать его палкой? — предложил Нож.

— Его надо выкопать, — заявил я.

— Умно, ничего не скажешь.

— Он ни хрена не сделает до тех пор, пока мы не вытащим его наверх. Я бы на его месте не стал. Всегда лучше, ежели найдется дурак, который сделает работу за тебя.

Снег оказался твердым, слежавшимся. Он несколько раз подтаивал и замерзал снова, образуя ледяную корку К счастью, нам не пришлось рыть яму глубиной в восемь футов. Ревун действительно прошиб такую толщу снега, но наискось, по склону. Под прямым углом требовалось прокопать всего фута четыре.

У меня появилась идея.

— Не разбрасывайте снег слишком далеко, — сказал я. — Он может нам пригодиться.

— Вроде бы недостатка в нем нет, — пробурчал Лебедь. Тай Дэй так и не вызвался помочь. Он держался позади, положив руку на меч и многозначительно вперившись в Одноглазого. Возможно, с недобрыми намерениями.

Одноглазый нам так и не потребовался. Когда самые храбрые ребята уже сметали с Ревуна снег, один из них заявил:

— Этот малый замерз. Окоченел, как ледышка. Все прочие вздохнули с немалым облегчением.

— Здорово! — искренне обрадовался я. — А теперь сделаем вот что…

Час спустя мы привязали замерзшего колдуна к шесту, предварительно закатав его в ком снега, дюймов в шесть толщиной. Чтобы этот ком не развалился, некоторым парням пришлось пожертвовать лоскутами своей одежды. Ребята ныли, брюзжали и интересовались, какого хрена мы просто не уложили это дерьмо на те же носилки, где уже лежит другое, и не присыпали их снежком сверху.

Услышь это Одноглазый, сердце его было бы разбито. Они его больше не любили.

— Смажешь свои ляжки вот этой мазью, — сказал мне Костоправ, — и забинтуешь, чтобы грязь не попала.

Всю дорогу назад я шел враскоряку. Я бросил угрюмый взгляд на Одноглазого, молча сидевшего на полу близ огня. Судя по роже, башка у него раскалывалась и больше всего ему хотелось бы уснуть этак на год. Сукину сыну было так плохо, что он не мог даже жаловаться.

Матушка Гота оклемалась быстрее — в конце концов, ей не двести лет. Когда мы с Тай Даем вернулись, она вместе с дядюшкой Доем обустраивала наш семейный бункер. Оба молчали. Я плюнул и ни о чем расспрашивать не стал. Не было у меня времени заниматься тайными интригами нюень бао. Пусть лучше до ночи приведут в порядок нашу ночлежку.

Госпожа уложила Ревуна на все ту же дверь, осмотрела его и пришла к выводу, что он выживет.

— Слушай, — спросил я, — ты, часом, не выдавала по девять запасных жизней каждому своему Взятому. Кажется, это дерьмо цепляется за жизнь упорнее, чем Хромой. А того гада мы убивали с полдюжины раз. Каждый раз думали: уж теперь-то насовсем А он опять оживал.

— Ничего я им не давала, — отвечала она, — просто всякий, кто способен стать колдуном такого масштаба, никогда не упускает ни малейшей возможности как следует подготовиться к любым мыслимым неприятностям.

— Как дела? — обратился я к Старику. За несколько часов моего отсутствия в лагере произошли заметные перемены. Кончился дождь. Большую часть уцелевших уже собрали и разместили либо поблизости от штаб-квартиры, либо непосредственно перед Вратами Теней. Был собран весь годный к употреблению бамбук. Зарядные мастерские Госпожи тоже работали на всю катушку, хотя это являлось скорее символическим проявлением готовности продолжать борьбу.

— Лучше, чем я думал. Госпоже удалось стабилизировать состояние Длиннотени. Значит, Тени будут просачиваться медленнее, так, как это было, пока его не пришибли. Если он поправится, через пару дней мы и вовсе заткнем лазейку.

— Мы сможем его контролировать?

— А то нет. Статуи мертвых генералов и те имеют больше свободы действий, чем она оставила ему.

Госпожа оторвалась от работы и подняла глаза. Она слегка улыбнулась, но за улыбкой таилось уверенное лукавство немыслимо древнего зла. Она есть тьма. На сей счет Копченый наверняка не ошибся.

— Может быть, для нас лучше двинуться к Вершине.

— Может быть. Не исключено, что мы так и поступим. Как только восстановим порядок и узнаем, кто где находится. И выясним, кто на чьей стороне.

— Кстати об этом. Дядюшка Дой вернулся. Сейчас он помогает моей теще с таким видом, будто никуда и не уходил.

— Я слышал.

— Интересно, как он ухитрился остаться в живых. Особенно прошлой ночью.

Госпожа взглянула на меня так, словно я неожиданно навел ее на интересную мысль.