Но мальчишка его не послушался. Он так и остался лежать и только еще сильнее закашлялся.

— Он же простужен! — подбежав к гробу, воскликнула Лешка. Она осторожно коснулась рукой плеча мальчика и сказала мягким голосом: — Послушай, мы тебе ничего плохого не сделаем, честное слово. Ну, давай руку, вставай.

Она взяла Руслана под мышки, к ней на помощь пришел Артем, и они вдвоем вытащили его из гроба.

Мальчик был в тоненьких джинсах и футболке. Он весь дрожал, его тельце так и ходило ходуном, и беспрерывно кашлял.

— Так-так-так, — строго сказал Ромка. — Значит, ты не в Москву сбежал, а здесь притаился? Тебе Аленка это место показала, да? Вы с ней думали, что, кроме вас, никто о нем не знает? Нет, дружок, от нам никуда не скроешься. Говори, где деньги?

Руслан бросил на ребят затравленный взгляд. Ромку он узнал, это было заметно по его глазам. Но обратился мальчик к Лешке. Видно, она одна вызвала у него доверие.

— Не брал я никаких денег, честное-пречестное. Я в тот сад за котенком полез. Он знает. — Руслан указал на Ромку пальцем и снова гулко закашлялся.

Ромка поковырялся в досках и железках, заглянул под каждый камень и крест, но ничего не нашел и снова подступил к мальчишке:

— Ты врешь. Деньги должны быть где-то здесь. Лучше скажи, где, а то хуже будет.

Мальчик задрожал и схватил Лешку за руку, словно просил у нее защиты.

— Рома, не приставай к нему, — решительно сказала она. — Я считаю, нам надо поскорее отсюда выбраться, а то он вконец заболеет, да и мы тоже.

Ромка подбежал к подземному ходу, всунул в него голову, прислушался.

— Кажется, дождь перестал или почти перестал. Вообще-то ты права, в любом случае здесь даже хуже, чем наверху.

Артем первым протиснулся в узкий лаз, чтобы проложить дорогу остальным.

— Ползи за ним, — сказала Руслану Лешка.

— Давай-давай, — Ромка подтолкнул мальчишку к выходу. Потом уступил дорогу Лешке, а сам вернулся к гробу и на всякий случай еще раз осветил фонариком его дно. И вдруг в самом углу гроба сверкнуло золото. Ромка протянул руку и ухватил какую-то вещь. Вынув ее из гроба, он сразу понял, что это бумажник, а когда поднес к нему фонарик, то оказалось, что золотом сверкает монограмма «Е.М.В.». Нетрудно было догадаться, что это тот самый бумажник, который был украден у Евгения Михайловича.

Ромка открыл его. Там лежала стодолларовая купюра.

«Неисправимый лгун. Куда же он мог деть остальные деньги?» — гневно подумал юный сыщик, еще раз осмотрел подземелье и полез вслед за всеми в подземный ход.

Преодолев извилистый путь под землей, друзья снова оказались по колено в воде. Однако ливень уже стихал, и вода куда-то медленно уходила.

— Мокни тут из-за всяких воров, — с раздражением произнес Ромка, неприязненно взглянув на мальчишку.

— Рома, как тебе не стыдно такое говорить. Мог бы и повежливее, — одернула брата Лешка и погладила мальчика по голове. — Сейчас попьешь горячего чаю с малиновым вареньем, примешь лекарство, и тебе сразу станет лучше.

— Сейчас он пойдет в тюрьму! — сказал Ромка и сунул под нос мальчишке найденный бумажник. — Скажи мне, пожалуйста, не этот ли кошелечек ты спер у Евгения Михайловича? И не прикидывайся больше несчастной овечкой, все равно тебе уже никто не поверит.

— Я его не брал. Его сегодня Аленка нашла, — прошептал мальчик и уцепился за Лешкину руку. Он по-прежнему обращался только к ней. — Честное слово. Она мне его сюда принесла, чтобы мне было на что жить, если нельзя будет вернуться домой.

— Аленка? — недоверчиво переспросил Ромка. — И где же она его нашла? Где вообще такие вещи валяются, я бы тоже пошел поискал.

— В нашем дворе.

— Ах, в вашем. И кто же занес его в ваш двор? Уж не ты ли?

Мальчик мелко задрожал и горько-горько заплакал. Слезы катились у него из глаз непрерывным потоком, как до этого лил с неба сплошной дождь. Больше он ничего не сказал.

И Лешке стало так жалко этого мальчика, как никого и никогда в жизни. Она прижала его к себе, словно хотела защитить от всех напастей и бед.

— Брал — не брал, не бросать же его теперь здесь. Сначала надо его согреть, обсушить, а уж потом с ним разговаривать.

Когда с большим трудом они выбрались из овражка, Ромка сказал:

— А ведь к себе домой ему нельзя. Там его сразу менты заметут, потому что Евгений Михайлович им давно позвонил, и они наверняка первым делом туда побежали. Слышь, Руслан, скажи лучше нам, где деньги. Мы их им вернем, и дело с концом.

Юный сыщик снова развернул мальчишку к себе, и тот в который раз затряс головой:

— Я ничего не брал.

— Ну, может, хватит? — гневно крикнула Лешка. — Надо самим во всем сначала разобраться. А если ему домой нельзя, то пусть он едет с нами в Медовку.