— А если он уже с ними в контакте? — предположил военный. — Допустим, он находится в составе той же группы.

— Тогда тем более глупо идти на штурм, — сказал Котов. — Мы рискуем потерять не только носителей кодов, но и главаря, третьего члена группы, которому эти коды, несомненно, известны. Хотя, должен заметить, это всего лишь мои соображения. Принимать их во внимание или нет при вынесении окончательного решения о штурме — зависит от вас.

Полковник удивленно посмотрел на него: «Что за дипломатия? Не время, парень, разводить политес».

Представитель Министерства обороны смерил Котова угрюмым взглядом и тихо буркнул себе под нос:

— Гондон хитрож…ый.

— Ладно, не будем переходить на личности. — Командующий услышал последнюю реплику. — Давайте лучше подумаем, что же нам делать. — Он тяжело вздохнул. — Обсудим все плюсы и минусы.

— Да какие там плюсы и минусы?! — взорвался военный. — Брать надо этих сукиных детей! Брать за ж…у, и все! А потом ваши люди смогут из них хоть мозги вышибить. Накачают их разной дрянью, и те все выложат как миленькие.

Командующий вздохнул еще раз. Решение придется принимать ему, это ясно. Котов очень ловко открестился, ушел в сторону. И кто бы что ни сказал, ответственность в результате ляжет на него, на командующего. Слепой бы понял, что ситуация сложилась практически не контролируемая. Единственной возможностью хоть как-то обернуть положение себе на пользу было решение выпустить террористов. Но, с другой стороны, если те не позвонят и не обезвредят фугасы, ему не сносить головы. Что же делать? Какие козыри сейчас имеются у него на руках? Командующему очень хотелось, чтобы кто-то подсказал ему решение. И желательно правильное.

— Итак, попробуем еще раз представить себе, что будет, если мы отдадим приказ о штурме. Стрелять мы не можем. Как известно из переговоров с террористом, каждый человек в группе несет на себе определенное количество взрывчатки. Не дай бог, кто-нибудь попадет в пластитовую шашку. Террористы, несомненно, погибнут, а мы потеряем коды. Останется Хорь. Но как только главарь узнает, что операция провалилась, он, конечно же, не станет ждать, пока его возьмут за жабры, а постарается исчезнуть. Пока мы установим его личность, пока то, пока се, этот урод будет уже далеко. Штурмовать нельзя.

— Но не штурмовать тоже нельзя, — с фальшивой весомостью заявил представитель Министерства обороны. — И что же у нас остается?

— Подождите! — вдруг вскинулся представитель ВВС. — О чем мы говорим? Во-первых, никто не собирается убивать террористов. Наша задача: вывести их из строя, обездвижить, а для этого достаточно прострелить колени и локти. И во-вторых, откуда нам известно, что сообщение «связника» — не блеф, что взрывчатка действительно существует?

Лицо командующего вытянулось. Он совершенно упустил возможность блефа.

— Ну-ка, соедините меня с экспертами. — Он развернулся и быстро прошел к стоящей в углу АТС. — Живо, живо, живо!

Оператор торопливо набрал номер. Командующий схватил трубку. Котов молча наблюдал за ним. Стоящий рядом Беклемешев потер лоб.

— И что ты думаешь по этому поводу? — спросил он майора.

— Я думаю, что мы видим сборище кретинов, — понизив голос до шепота, ответил Котов.

— Товарищ майор, мы расчистили картинку, — сообщил один из операторов.

— Что? — Котов недоуменно повернулся. — Что? Какую картинку?

— Знак, который подал террорист.

— Какой террорист? — Сейчас все мысли Котова были заняты другим.

— Тот, что выходил на связь.

— И что же он там показал?

Оператор отчего-то замолчал, а на губах его мелькнуло слабое подобие улыбки.

— Взгляните сами, товарищ майор.

Котов подошел к компьютеру, наклонился к экрану. Изображение было мутноватым, расплывчатым, однако разглядеть было можно. На статичной картинке террорист поднял руку вверх, согнув кисть так, чтобы ее зафиксировал видеообъектив. Из сжатого кулака торчал оттопыренный средний палец — всем известный непристойный жест, означающий: «пошел ты…»

Котов выпрямился. На его лице читалась такая растерянность, что Беклемешев тут же подошел поближе.

— Что случилось, Саш? — спросил он встревоженно.