Не отрывая взгляда от планшета, командующий приказал:

— Группу «Гроза» — вниз! В метротоннель. Я жду доклада через тридцать секунд.

— Есть, товарищ командующий, — козырнул оператор и торопливо схватил микрофон.

Котов наблюдал за происходящим словно со стороны. Согласно приказу командующего, вот уже больше полутора часов он был не участником всей этой масштабной акции, а независимым наблюдателем.

В этот момент, потеснив охрану, в зал вошли Вероника, Виктор и Марафонец. Котов заметил их и направился навстречу. Стоящие у «штабного» стола тоже увидели вошедших. Командующий выпрямился, щеки его побагровели. Он нашел объект для того, чтобы выплеснуть раздражение.

— Какого черта делают в зале посторонние?! — гаркнул он.

— Товарищ командующий, — спокойно ответил Котов, останавливаясь, — это не посторонние, а наши источники информации.

Вероника тоже остановилась, глядя на стоящего у планшета генерал-полковника. Весь ее вид говорил о том, что, если кому-то не нравится их присутствие, они вполне могут развернуться и уйти. Однако Котов жестом руки успокоил их.

— Свидетели? — Командующий обратил свой взор на майора. — А что вам удалось выяснить?

— Мы работаем.

— Работаете, черт возьми! Вы целый день работаете! — закричал командующий. — И что же?! Чем вы занимаетесь, майор? Подаете советы? Вам удалось установить, кто стоит во главе группы? Вы выяснили личность этого человека?

— Именно этим мы сейчас и занимаемся, — стараясь не взорваться, произнес Котов. Он чувствовал, как в груди закипает гнев. В конце концов, его ребята, надо отдать им должное, не сидели сиднем. Список террористов, «костяк» группы, тип взрывного устройства, местоположение трех фугасов — их заслуга.

В глазах командующего вспыхнула ярость.

— Черт побери! С момента поступления информации прошло уже полсуток, а мы ничего не знаем об этом человеке. Террористы, понимаешь, расхаживают себе под землей, как по проспекту, а мы вынуждены тыкаться во все стороны, как слепые котята. Хватит кормить меня завтраками! Я хочу увидеть реальные результаты вашей работы! Понимаете вы? Реальные результаты! — Он рубанул ладонью воздух, словно отсекая голову Котова от шеи. — Все! Если в течение ближайшего часа не произойдет конкретных сдвигов, можете считать, что вы поменяли погоны майора на погоны капитана. Хватит с вами нянчиться! Все! Работайте! — рыкнул он.

Вероника внимательно наблюдала за реакцией Котова. Тот повел бровями, словно говоря: «Ну что же делать. Вот такая наша доля. А вы думали, что у заместителей начальников отдела не жизнь, а мед?»

Взяв Веронику под локоть, Котов поинтересовался, глядя на Марафонца:

— Это и есть Марафонец?

— Он самый, — ответила девушка.

— На фотографии вы смотритесь помоложе.

— Жизнь довела, — буркнул тот.

— Нам нужно поговорить, — сказал ему Котов. — Насчет Хоря.

— Я уже все сказал. Добавить мне нечего. — Держался Марафонец настороженно, напряженно. Он словно ожидал внезапного удара исподтишка.

— Сейчас вы сядете за стол и еще раз опишете вашу историю. От начала и до конца, — настаивал на своем Котов. — Может быть, всплывут какие-то детали, способные помочь нам в установлении личности Хоря.

Марафонец пожал плечами:

— Как знаете. Дело ваше.

— Ну и хорошо.

— Вам удалось найти бомбы? — спросила Вероника.

— Не могу вам сказать. Это служебная информация, не подлежащая разглашению.

— Ой, перестаньте! — Девушка сморщила носик. — Мне и так известно слишком много, так что же теперь, в тюрьму меня посадить?

— Может быть, — кивнул майор и улыбнулся. — Я шучу. В тюрьму мы вас сажать не будем, но подписку о неразглашении взять придется.

— Тогда какая разница, буду я знать чуть-чуть больше или чуть-чуть меньше?

— Большая. Чем меньше вы будете знать, тем меньше будет для вас соблазнов предать это дело огласке.

— И все-таки. Я вас спрашиваю не как репортер, а как человек, живущий в этом городе. Вам удалось обезвредить бомбы?

Котов внимательно посмотрел на нее и вздохнул:

— В самом деле, какая теперь разница! Нам не удалось их даже обнаружить. Три фугаса — это все, что известно. Думаю, местоположение остальных мы узнаем только в одном случае: если террористы сами захотят сказать об этом.

— Понятно, — Вероника обескураженно кивнула. — Дело дрянь, да?

— Примерно.