— Ладно, — одернула его девушка, — это мы потом будем где следует объяснять, а сейчас давайте решим, что делать дальше.

— Что делать? Что делать? — хмыкнул Виктор, смешно выпячивая нижнюю губу. — Искать будем халабуду эту.

— Знаешь как?

— Ну а то? — Шофер расплылся в улыбке, неимоверно довольный собой. — Карту-то я прихватил. Сейчас все прикинем, подумаем. Не совсем уж мы тупые.

— Тупые или не тупые, а магнитофончика-то в машине нет. — Вероника внимательно посмотрела на мужчин.

— Та-ак, — заключил Виктор, — ну тогда все, орлы. Кранты. Считайте, что мы в заднице. В огромной-огромной глубокой заднице.

— Подожди. — Марафонец нахмурился. — Сколько идет эта ваша «Пастораль» по времени? Минуты четыре с половиной, да?

— Сейчас посмотрю точно. — Вероника достала из кармана кассету, сверилась с хронометражем. — Пять минут семь секунд.

— Ну, семь секунд можно опустить. Зная время, можно прикинуть, куда и в каком направлении мы ехали.

— В принципе-то можно, — нерешительно протянул Виктор.

— Давайте попробуем. — У Вероники загорелись глаза. — Чего нам терять-то, в самом деле?

Виктор достал из внутреннего кармана куртки свернутую в трубочку, замызганную, потрепанную книжицу «Москва и Московская область».

— Так. Где вы, говоришь, были-то?

— У Китай-города, большая такая улица…

— Солянка, наверное?

— Точно, Солянка!

— Ну, давай начнем по порядку. Куда вы свернули?

— Налево, — не раздумывая, ответил Марафонец. — Двигатель был заведен, мы почти не стояли. Сразу налево.

— Ага, значит, ехали вы по Солянке до?..

— Ну, «до» я не знаю, но проиграла половина. — Марафонец прикрыл глаза. — Мы стояли примерно полминуты, судя по всему, на светофоре. И свернули еще раз налево.

— На светофоре, — повторил Виктор, изучая карту. — Это, наверное, площадь Яузских ворот. Повернули вы скорее всего на Бульварное кольцо. Так?

— Не знаю, не видел, — пожал плечами Марафонец. — Дорога не очень хорошая, потряхивало периодически.

— Точно, Бульварное кольцо, — расплылся Виктор, — грех не узнать. Там покрытие — не дай божок. Я, помню, как-то раз на своей…

— Ты дальше давай, — оборвала воспоминания Вероника, — а случаи свои для мемуаров сохрани.

— Как скажешь, старушка, как скажешь. Та-ак, значит, свернули вы на Бульварное. Сколько ехали по нему?

— Пять раз на светофоре стояли, — сообщил Марафонец и тут же скомандовал: — Стоп! Или шесть? Черт, не помню. Или пять, или шесть.

— Хорошо, сколько раз музыка сыграла?

— Четыре раза.

— Значит, двадцать — двадцать одна минута. А крупных перекрестков у нас здесь до Тверской аж восемь штук. Значит, поворачивали вы в лучшем случае на Петровку. В худшем, если один-два светофора проскочили, то Тверская или Никитская. Теперь прикинем по времени. Двадцать минут. Светофоры там долгие, секунд двадцать пять — тридцать. Пять раз стояли, значит, две с половиной — три минуты. Да минут пятнадцать ехать. По всему выходит, что либо Дмитровка, либо Тверская.

— Последний светофор долгий был, — припомнил Марафонец, — а за ним сразу повернули направо.

— Ну точно, Дмитровка. — Виктор потыкал пальцем в карту. — У «России» вообще перекрестки долбанутые. Поехали дальше. Припоминай тщательно, с какой скоростью ползла ваша колымага?

Марафонец пожал плечами.

— Пятьдесят, может, пятьдесят пять.

— Но не больше шестидесяти, — подвел черту Виктор. — Будем считать, что шестьдесят.

Гора мусора на путях все росла и росла. Завал получился приличным. Если бы им пришлось обороняться здесь, то кучи слежавшегося грунта послужили бы неплохим прикрытием. Яма была глубокой, около двух метров. Когда наконец сквозь тонкий слой перемолотой, взрытой земли проглянуло бетонное основание тоннеля, Генерал не смог сдержать улыбки. Хорь — умница. Оставалось только подивиться тому, насколько все прекрасно спланировано. Они вышли именно туда, куда и рассчитывали. Генерал представил себе, какой объем работы надо было провернуть Хорю, чтобы точно вычислить участок раскопок, и восхищенно качнул головой. Молодец мужик, иначе чем мастером его и не назовешь. Гений. Гений злодейства. Гений преступления.