— Нет, нет, подожди. Твоя любовь ко мне — это самое великое счастье, выпавшее на мою долю. Ни одна вещь в этом мире не способна изменить мою привязанность к тебе. Единственное, что я хочу, так это стать более достойным тебя. [286]

Несмотря на весь свой лиризм, Уинстон не на минуту не сократит время полетов. К глубокому огорчению Клементины, он не привык бросать то, что доставляет ему удовольствие.

В мае 1914 года Черчилль втайне от своей жены, прикрываясь якобы деловыми поездками на яхте министерства «Enchantress» («Чародейка»), продолжит брать уроки пилотирования, проведя два «счастливых и интересных» дня на авиабазе при Центральной летной школе. Позже он признается Клементине:

— Я сознательно утаил от тебя свои занятия воздухоплаванием, зная, что ты будешь раздосадована. [287]

Во время одного из полетов Уинстон слетает на смотры добровольческой территориальной армии, которая находилась в семнадцати километрах от авиашколы. Делясь впоследствии своими впечатлениями, он будет восторженно вспоминать:

— Нам оказали великолепный прием. Вокруг нас собралась толпа зевак, как будто они никогда в своей жизни не видели самолета. [288]

В этом полете вторым пилотом Черчилля станет двадцатисемилетний лейтенант Томас Кресвелл. Спустя шесть дней Кресвелл вместе с лейтенантом Артуром Райсом погибнут, заходя на посадку. Узнав об этом происшествии, Клементина, ждавшая в то время третьего ребенка, примется вновь умолять своего мужа:

— Дорогой, у меня такое ощущение, что, если ты поехал на базу в Ширнесс, ты захочешь полетать, и это меня очень беспокоит.

— Ну что ты…

— Я знаю, ничто не сможет тебя остановить, поэтому не стану надоедать тебе своими уговорами и просьбами, но запомни, я каждую минуту только и думаю, что о тебе и твоей летной деятельности. Постарайся быть как можно осторожнее и летай только с самым лучшим пилотом. [289]

Клементина очень нервничала. На следующий день она признается своему мужу:

— Всякий раз, когда я получаю телеграммы, мне кажется, что это сообщение о твоей гибели. Уинстон, меня уже начинают мучить кошмары и странные видения. [290]

Услышав это, Черчилль медленно опустит голову и тихим голосом произнесет:

— Хорошо, дорогая. Я обещаю тебе прервать полеты на много месяцев, а может быть, даже навсегда. [291]

Не стоит и говорить, что столь быстрый отказ от любимого увлечения дастся Уинстону с большим трудом. К этому времени он совершил уже 140 вылетов и готов был провести самостоятельный полет, чтобы получить права. В отличие от Черчилля все члены его семьи, друзья и большинство пилотов Истчерча вздохнули с облегчением.

Подытоживая результаты своих полетов, Черчилль скажет грустным голосом:

— Так или иначе, мне кажется, я многое узнал об этом восхитительном искусстве. Теперь я с легкостью могу управлять самолетом, несмотря на плохие погодные условия и сильный ветер. Еще немного практики — и я бы смог совершить самостоятельный полет и сдать на права.

— Уинстон, но ты уж слишком самоотверженно занимался летной деятельностью, — примется успокаивать его Клементина.

— Да, ты права. Хотя у меня не было острой необходимости в данных занятиях, за последние семь месяцев пилотирование превратилось в основную сферу моей деятельности. Я уверен, что мои нервы, мой дух и мои добродетели только улучшились благодаря воздухоплаванию.

Произнеся это, Уинстон встанет из кресла, подойдет к Клементине и, поцеловав ее руку, скажет со смешанным чувством стыда и вины:

— Но все это доставило тебе так много беспокойства, моя бедная кошечка. Мне так жаль… [292]

Прекратив летать, Уинстон приступит к созданию хорошо тренированной и великолепно экипированной команды летчиков. 9 июня 1914 года он подпишет документ о принятии на службу 200 добровольцев и формировании пяти летных бригад. Помимо своей заботы о научно-техническом совершенствовании Военно-морского флота, Черчилль также не забудет и о социальных вопросах. Пройдет больше десяти лет, и именно Черчилль, будучи министром финансов, санкционирует выплату пенсий всем вдовам и сиротам военнослужащих.

Прервав на время уроки пилотирования, Черчилль продолжит летать в качества пассажира. В годы Первой мировой войны он не раз будет летать на ту сторону Ла-Манша, наблюдая за совместными военными операциями. Однажды в 1918 году при возвращении в Лондон в его самолете откажет мотор. Видя, что до Туманного Альбиона лететь дольше, чем до континента, пилот развернет самолет в сторону французского побережья. Тем временем аэроплан продолжит терять высоту, быстро приближаясь к водной поверхности. Понимая, что до берега долететь не удастся, Уинстон станет готовиться к падению, рассчитывая в уме, насколько далеко он сможет доплыть в своем зимнем пальто и тяжелых военных ботинках. Когда падение уже казалось неизбежным, мотор вдруг заревет, выбросит несколько искр и, к огромной радости своих пассажиров, заработает. Самолет удастся посадить на французский аэродром Маркиз. [293]