Шрифт:
В мае — июне 1940 года Черчилль нанесет во Францию четыре визита, пытаясь убедить французское правительство продолжить борьбу с гитлеровскими войсками. Во время одного из перелетов его самолет чудом не попадет под открытый огонь немецких истребителей. Предполагалось, что «Фламинго» Уинстона будет сопровождать над Ла-Маншем британский эскорт, вместо этого под ними появятся два самолета люфтваффе. Увлекшись стрельбой по расположенному внизу крейсеру, подручные маршала Геринга так и не взглянут наверх, упустив одну из самых важных мишеней Второй мировой войны. [301]
301
Churchill Winston S. Second World War. V. II. P. 141.
Спустя всего двадцать четыре часа после этого инцидента Уинстон уже снова сидел в кабине самолета. Метеорологи сообщали о надвигающейся буре и нежелательности каких-либо вылетов, но Черчилль был неумолим:
— К черту! Я полечу, несмотря ни на что! Ситуация слишком серьезна, чтобы еще думать о погоде!
Затем, немного успокоившись, добавил:
— Да. И не забудьте захватить мой большой пистолет. Если нас атакуют, я хочу убить хотя бы одного фашиста. [302]
302
Очень характерное поведение для Уинстона. Во время своей очередной военной поездки в США, на этот раз на корабле «Королева Мэри», они чуть не столкнутся с немецкими подлодками. Присутствующий на борту «Мэри» американский посол в Великобритании Эврил Гарриман выкажет немалое беспокойство, но Черчилль его успокоит, сказав:
— Не волнуйтесь, я отдал распоряжение спустить шлюпку и установить на ней пулемет. Я не дам им взять меня в плен. Если мне и предстоит умереть, то только в борьбе с врагом. Так что спускайтесь со мной в шлюпку, и мы здорово повеселимся.
К счастью для всех присутствующих, немецкие подлодки обладали меньшей решимостью или, скорее всего, просто не заметили венценосный корабль.
(Gilbert M. «Winston S. Churchill», v. VII, p. 396–397.)
Бесчисленные перелеты во время войны не могли не разбудить былые чувства в Уинстоне-пилоте. В январе 1942 года, возвращаясь домой из Соединенных Штатов, Черчилль попросит первого пилота капитана Келли Родджерса разрешить ему сесть за штурвал тридцатитонного «боинга». Не зная о дурной славе «вестника несчастий», Роджерс согласится.
Во время полета их самолет отклонится от курса и едва не попадет под немецкие радары. Когда же к берегам Туманного Альбиона английские противовоздушные системы приняли их за противника и выслали на перехват шесть «харрикенов».
«К счастью, они провалят свое задание», — вспоминал впоследствии Черчилль. [303]
Ошибка будет вовремя исправлена, и самолеты-перехватчики, исполняя роль эскорта, благополучно доставят премьера в Лондон. Капитана же Роджерса вызовут на следующий день в дом номер 10 по Даунинг-стрит, где переполняемый чувствами Черчилль вручит ему серебряный поднос с дарственной надписью, в которой было указано, что данный перелет продлился 17 часов 55 минут и покрыл 5 400 километров. [304]
303
Gilbert M. Op. cit. V. VII. P. 41–42.
304
Sandys C. Chasing Churchill. P. 148–149.
Комфортабельные «боинги» были не единственными машинами, на которых путешествовал британский премьер. В августе 1942 года им был совершен длительный перелет — продолжительностью в 21 час — на бомбардировщике «коммандо». В нем были демонтированы держатели бомб и установлено примитивное пассажирское оснащение, самым роскошным из которого были две полки для Черчилля и его врача. Увидев столь неприхотливое оборудование в отсеке для бомб, один из старших офицеров заметил:
— Надеюсь, пилот не забудет, что везет людей, а не бомбы. [305]
305
Ibid. P. 151–152.
Главная же проблема заключалась в том, что бомбардировщик был негерметизированный, поэтому всем пассажирам выдали кислородные маски. Черчилль попросит модернизировать его маску таким образом, чтобы он смог одновременно наслаждаться не только кислородом, но и своими любимыми «гаванами».
В январе 1943 года Черчилль вновь совершит полет на «коммандо». На этот раз там будут установлены отопительные батареи, работающие на бензиновом двигателе. Во время ночного перелета Уинстон проснется от сильного жжения в пальцах ног. Как потом выяснится, одна из отопительных стоек вышла из строя и чуть не сожгла ему обувь. Опасаясь, что батарея подожжет все вокруг, Черчилль разбудит главу штаба ВВС, мирно дремавшего рядом в одном из кресел. Осмотрев неисправный агрегат, они решат отключить отопительную систему. Так верховное командование Британской империи продолжит свой путь, дрожа от холода на 2,5-километровой высоте.
На обратном пути один из сопровождавших премьера бомбардировщиков разобьется, унеся жизни двух членов английской делегации. Узнав об этом происшествии, Черчилль заметит:
— Было бы очень жаль сойти со сцены в середине столь интересной драмы. Хотя это не такой уж и плохой момент. Мы уже вышли на финишную прямую, и кабинет сам сможет довести дело до конца. [306]
Этот полет станет последним для «коммандо». Спустя несколько дней он разобьется, погибнут все, находившиеся на борту.
306
Gilbert M. Op. cit. V. VII. P. 335.
В целом за все пять лет своего военного премьерства неугомонный Уинстон проведет 792 часа на воде и 339 часов в воздухе, преодолев расстояние свыше 180 тысяч километров.
В конце своей жизни Черчилль будет с пессимизмом смотреть на дальнейшее развитие науки. В первой половине XX века на алтарь научных открытий были принесены миллионы жизней, ставшие жертвой двух мировых войн. Выступая 24 июня 1952 года в палате общин, Уинстон скажет:
— Я всегда считал, что замена лошади двигателем внутреннего сгорания представляет собой мрачный эпизод в истории человечества. [307]
307
Finest Hour, № 118. P. 13.