Иван Захарович любезно предоставил мне по две копии снимков, сделанных мною вчера. Я, признаться, опасалась, что он оставит их все себе. Татьяна посмотрела развлечения дочки и папы, твердокаменного ленинца и активного борца с коррупцией, и покачала головой. Хотя все мы не без греха. И вообще людям надо расслабляться после публичных выступлений. Или до них.

Вскоре приехал человек, посланный к Пашке. Ивану Захаровичу сделалось дурно.

Вторым зарезанно-утопленным оказался его человек, в свое время с большим трудом устроенный на работу в клуб Ящера.

– Кем он там трудился? – спросила я.

– Официантом, – автоматически ответил Сухоруков. Лопоухий тихо матерился.

Значит, Ящер или его люди знали, что это человек Сухорукова? И избавились от него, когда представился случай? Где один труп, там и два. И можно всех запутать. Хотя кого путать? Ведь люди Ящера, наверное, не рассчитывали, что утопленников так быстро извлекут из воды. С другой стороны, не могла же рыжая Светка прирезать их обоих? Тесак – официант – один сильный удар прямо в сердце… – эта цепочка навела меня кое на какие мысли, но я решила не приставать к Ивану Захаровичу с вопросами. По крайней мере, сегодня.

Я предпочла сказать про мои подозрения насчет Сергея и про предупреждение Андрюши.

– Нет, мне он нужен живой, – твердо сказал Сухоруков. – Жаль, что ты не видела тех мужиков. Органы пусть побеспокоятся о его безопасности. Но и мы, со своей стороны, подсуетимся. Виталя!

Лопоухий принял стойку боевого пса.

– Дай команду по нашим каналам. И чтоб мне сообщили, кто там собирается душить Татаринова.

– Тут и так ясно, – проговорил Виталя. – Люди Ящера. Он же вроде его убить должен был.

– Это тебе все ясно, а мне нет! – рявкнул Сухоруков. – Я тебе что велел сделать?

– Пресечь попытку удушения Татаринова и выяснить личности душителей! Будет исполнено, шеф! – Виталя быстро испарился из комнаты.

– Иван Захарович, а вы в самом деле не отдавали приказа пристрелить Ящера?

Сухоруков посмотрел на меня так, словно я только что сбежала из-под наблюдения санитаров.

– Кому? Твоему Сереже, что ли? Ты меня идиотом считаешь? Думаешь, я не нашел бы более толкового исполнителя? И ты вообще уверена, что на Ящера кто-то покушался? Убили драгдилера, который до того, как его закрыли, работал на Ящера. Потом уже в «Крестах» он проиграл Ящеру в карты. Возможно, фиктивно: для того чтобы сокамерники знали, что драгдилер чем-то обязан Ящеру. Хотя, может, и в самом деле проиграл. Точно не знаю. Но из этого драгдилера менты пытались выбить всю цепочку. Он пока молчал. Но мог в ближайшее время сломаться. Его и шлепнули. Не уверен, что твой Сереженька. Он у тебя вообще кретин. Его могли подставить. Он же тогда на свидание к тебе ходил. Кто-то умный увидел, как его ведут, и сообразил быстро. Люди в тюрьме быстро умнеют и учатся быстро соображать. Не все, правда. У некоторых начисто башню сносит. Похоже, у Татаринова снесло.

– Но он утверждает, что его заставили меня подставить!

– Это он ментам сказал?

Пришлось признаться, что Серега звонил мне ночью.

– Так… Весь базар попытайся восстановить.

После того как я пересказала наш разговор так близко к оригиналу, как помнила, Иван Захарович задумчиво заметил, что ему все это очень не нравится. Татьяна в нашей беседе не участвовала, только внимательно следила за Сухоруковым. Потом послушаю, что она мне скажет. Но неужели Серегу подряжал не Сухоруков? Трудно поверить. Иван Захарович, как я знала, – большой артист.

– Ладно, красавицы, вам пора домой, – объявил хозяин. – У меня дел много. И вам отдохнуть бы не мешало, тебе в особенности, Юля.

На прощание Сухоруков попросил меня, если услышу от знакомых ментов, сообщать обо всех неопознанных трупах, найденных в городе и области. Его волновала судьба пропавших у клуба ребят. Я ответила, что прямо могу о них спрашивать и попросить, чтобы мне предоставляли данные хоть каждый день.

– Нет, не надо привлекать к себе внимания, – сказал Сухоруков. – Я, конечно, по своим каналам тоже буду работать, но ты, если между делом что-то прослышишь…

– Подозреваешь, что ребят ждет незавидная судьба? – спросила Татьяна.

– Не знаю.

Сухоруков сжал кулаки и прищурился. Я, конечно, не экстрасенс (хотя подобные способности в журналистской работе очень пригодились бы), но, по-моему, он собрался сильно потревожить ночной клуб, где я побывала вчера, или даже сровнять его с землей – любит Сухоруков такое дело.

Иван Захарович выделил машину с охраной, чтобы нас с Татьяной отвезли к родному дому. На мой вопрос: «Кто стрелял по джипу?» – получила ответ: «Не знаю».

– Кто мог стрелять? – спросила я тогда.

– У тебя диктофонной кассеты не хватит, если я начну всех перечислять, – сказал Сухоруков.

– Папа, может, мы оставим эту идею? – спросила Светка.

– Вот еще. Упускать такие деньги, когда они сами идут в руки? Ты что, забыла, как они сами к нам пришли? Жаль, Тамары больше нет…

– Ты успел ее трахнуть?

– Света, выбирай выражения! Как ты разговариваешь с отцом?!