Вскоре мы вышли на небольшую площадку, свободную от деревьев и кустов. Конечно, в этом году она успела зарасти травой, но раньше ей явно пользовались как пристанью – или мы так решили.

– Обыскивать будем? – спросил Пашка.

– Что ты здесь рассчитываешь найти? Старые пуговицы? Гильзы? И ждать вертолета здесь не стоит – места мало для посадки. Нам нужно возвращаться на «мою» поляну. Там машина точно сядет.

– А там вообще много мест, – Пашка кивнул в сторону участка земли, на котором проснулся.

Его тоже оставили в спальном мешке (который он не прихватил на плот) на голой земле. Кроссовки и джинсы ему оставили рядом с мешком, как и мне.

– Возможно, нас решили не убивать из-за Ивана Захаровича, – заметил Пашка. – Зная, что если нас убьют, он землю носом будет рыть. И наши друзья из органов. Может, думали анонимный звонок организовать через некоторое время? Пока мы еще не померли, но уже прониклись идеей никогда больше не совать нос в эти места?

– В таком случае они меня плохо знают, – заметила я.

– Это точно, – хмыкнул Пашка.

Я заметила, что мог быть еще один вариант. Мы должны решить, что здесь аномальная зона. То свечение, то люди исчезают, то сами переносимся в другие места и ничего не помним.

– Рассчитано на идиотов, – сказал Пашка. – А не на тех, кто работает в «Криминальной хронике».

– Возможно, те, кто все это делает, в отчаянии, – высказала свое мнение я. – Им нужно убрать нас отсюда. И они побоялись нас убивать. Они не знают, что делать. Возможно, отсутствует главное начальство, а подчиненные предпринимают какие-то действия, но не идут на кардинальные меры.

– А чиновник с археологом? – напомнил Пашка. – А исчезнувший вертолетчик?

– Их убийство использовалось как угроза нам. Нас пока убивать не решились. Но согласись: без посторонней помощи мы с тобой отсюда не выберемся.

Тут Пашка вспомнил, как в отрочестве или юности читал какую-то книжку о пиратах, где рассказывалось о том, как иногда поступали с приговоренными к смерти пиратами. Их оставляли на корабле со срубленными мачтами посреди океана. Считалось, что их таким образом оставляют в руках Божьих. Доподлинно известно, что часть пиратов с одного корабля выжила. Начался шторм, и корабль выбросило на остров, где жили дикари (по меркам европейцев). Выжившие пираты обосновались на этом острове, завели жен из местных, родились дети. Через несколько лет на острове появились европейцы, «исправившимся» пиратам предлагали вернуться на родину, но они отказались.

Мы с Пашкой еще немного прогулялись по бережку и набрели на малинник. Съели всю малину, которая никогда не казалась мне такой вкусной, и решили отправиться назад на «мою» поляну. К сожалению, мы так пока и не поняли, находимся ли на острове или в материковой части. Больше из людей никого не видели и не слышали.

Я сказала, что нам нужно взять с собой плот.

– На поляну? – посмотрел на меня Пашка.

– Нет, к выходу на берег, где я пила воду после пробуждения. На поляне нас могут не заметить. Или заметить не сразу. А так, когда прилетит вертолет, кто-то из нас на плоту отойдет от берега и помашет вертолетчикам.

– По-моему, все равно, с поляны кричать или с воды. А что будем делать, если прилетит не тот вертолет? На воде точно не спрячешься. В лесу вокруг поляны можно. Юля, ты понимаешь, что по нам могут начать стрелять? Мы не знаем, во что мы влезли. Мы знаем только, что нас хотят отсюда убрать – и так, чтобы ни мы, ни наши знакомые здесь больше никогда не появлялись.

– Ты забыл, что у меня есть телефон. Позвонят из вертолета. После этого мы должны будем показаться. На воде нас легче заметить.

Пашка пожал плечами и полез за плотом.

– Паш, давай сломаем какое-то сухое деревцо, чтобы ты им пользовался как шестом? Будешь ото дна отталкиваться. Не руками же подгребать.

– Я вообще могу по воде пройтись. Вода прозрачная. И камней мало.

– Но холодная. Сведет ногу – свалишься в воду. Пусть лучше шест будет. Вон как раз сухое дерево, как столбик стоит. Сейчас ногой пну – обломится.

Я стала пробираться к будущему шесту, который высмотрела и который подал мне идею. Пашка пошел за мной – на тот случай, если мне не хватит сил сломать это засохшее деревцо. Я пнула первой, потом Пашка надавил руками и стал его выкорчевывать.

– С корнями-то не надо, – сказала я. – Обломить надо, чтобы шест получился.

– Я его должен раскачать, потом об колено сломаю, – заявил Пашка.

Я решила больше не лезть с комментариями и указаниями. Пусть делает, как хочет. Ему на плоте плыть.

– Юля… – вдруг прошептал любимый оператор.

Я увидела, как на земле в лучах солнца что-то блестит. Я в первый момент не поняла, что это. Потом мы с Пашкой рухнули на колени и быстро стали работать руками, не думая, что запачкаемся. Мы вообще ни о чем не могли думать. Мы смотрели на то, что открывалось нашим глазам.