Бородатого звали Резо. Именно к нему приезжал прощаться Алибек. А познакомились они в Абхазии, на родине Резо, воевали вместе бок о бок. Резо являлся для Алибека не просто командиром — был его кумиром, человеком, на которого тот мечтал походить. В конце концов они стали кровными братьями. Роднило их еще одно — общность духа. В обоих жила какая-то природная свирепость, неприятие чужой воли и безрассудная жажда власти.

Резо был истинным "солдатом удачи", и когда в самом начале чеченской войны шальная пуля раздробила ему ногу, он подумал, что для него жизнь, та, к которой он так привык и полюбил, кончилась. Но кости врачи ему собрали, хоть с костылями, но он начал ходить. Тогда за ним и приехал Алибек. Предложение пожить у кровного брата Резо принял с радостью, горы ему уже осточертели.

Комнату ему обставили по высшему разряду, совсем не так как увиденную Стрижом соседнюю. Мягкий уголок, телевизор, игровой компьютер, вина и жратвы навалом. Днем он гулял по лесу, дышал смолистым воздухом. Что ему здесь не хватало — так это женщины. Алибек обещал решить проблему, но теперь ему самому пришлось бежать из этих мест. Вот почему Резо решил пойти к заложнице. Он никогда ни в грош не ставил все эти условности. Мало ли что там наобещал Муса. Еще когда эти двое привезли женщину, он сразу оценил ее неброскую, чисто русскую красоту. Резо сказал себе — она будет моей.

Попрощавшись с Алибеком и переждав немного, он двинулся со своими костылями в комнату заложницы.

Людмила сидела на кровати рядом со спящей дочкой. Все это время она испытывала странную смесь страха и какого-то непонятного чувства нереальности всего происходящего, словно это был затянувшийся кошмарный сон. Но по-настоящему она почувствовала весь ужас, когда поймала на себе взгляд из окна именно вот этого человека. Когда только ключ начал скрежетать в замке, она сразу поняла, что идет бородатый.

Худощавая, зеленоглазая, с длинными русыми волосами, она казалась еще моложе своих двадцати двух.

Такие всегда нравились Резо. Он не спешил. Женщину надо сломать с самого начала, это он понял давно. По- хозяйски устроился на единственном стуле, неторопливо закурил. Стянув с себя куртку, остался в одной безрукавной тельняшке. Мощные плечи, грудь и руки — все это поросло у него густой шерстью. На левом плече виднелась татуировка — эмблема ВДВ, память об армии.

— Ну, что, девочка, — голос его густой, слегка хриплый, звучал негромко и ровно, без эмоций. — Ты, наверное, любишь свою дочь? Ну, не молчи, скажи хоть слово.

Людмила только кивнула, страх перед этим человеком почти парализовал ее.

— Любишь, это хорошо. Значит, ты сделаешь все, о чем попросит тебя дядя Резо. Ты ведь не хочешь, чтобы твоя дочурка на всю жизнь осталась слепой?

И он словно из воздуха сотворил в руках отполированный до зеркального блеска охотничий нож. Люда вздрогнула и подалась назад, прикрывая собой мирно спящую девочку.

— Ты, я вижу, все поняла. Иди, сделай дяде Резо приятно.

И он начал неторопливо расстегивать штаны.

Тут за стеной возник какой-то непонятный шум. Резо насторожился, сунул нож в высокий армейский ботинок, выхватил пистолет, не обращая внимания на гипс, в два прыжка оказался рядом с женщиной, схватил ее за волосы, оттащил в угол, приставил пистолет к ее голове и замер, переводя взгляд то на окна, то на дверь.

… Стриж понял, что ничего не успеет. Выстрелить он не сможет, а если бросит автомат, бородатый его сразу кончит.

— Отпусти ее! — крикнул он, больше для Андрея.

— Я сказал, положи автомат, — негромко, не меняя ровной интонации повторил Резо.

Стриж понял, что враг сильнее, он держит в руках жизнь жены лейтенанта и без сомнения нажмет на курок в любую секунду. Таких людей Стриж достаточно повидал в свое время в зоне. Они брали власть голосом, взглядом, стоящей за всем этим внутренней силой. Анатолий бросил автомат под ноги абхазцу, а сам плавно опустился на колени. Резо удивился только на секунду, потом повернул ствол в сторону Стрижа, тот увидел аккуратный кружок дула. "Неужели все?" — мелькнуло в голове. Грохнул выстрел…

Прошло уже с полчаса, как все кончилось, а Стриж никак не мог унять внутреннюю дрожь. Он сидел прямо на полу, прислонившись спиной к стене и, полузакрыв глаза, прислушивался к своему телу. По тому словно проехали танком, оно все болело, не было сил. Такое с ним случалось на ринге после тяжелого, проигранного боя. Только почему проигранного?

Он приоткрыл глаза, чуть повернул голову. Резо лежал завалившись набок, изуродованного лица не было видно, только ноги, одна в ботинке, другая в грязном гипсе. И волосатая рука с толстыми сильными пальцами.