Лида, её отец и Сева всё ещё были на холме близ церквушки, упрятанной в строительные леса. Слева от холма раскинулась небольшая деревня. А ещё дальше вымахал новый квартал.

Лида и Севка пошли к церкви и двум-трём старым, совсем ушедшим в землю могилам.

– Церковь в клетке, – Севка кивнул на строительные леса.

– Ну и совсем не похоже, – спокойно ответила Лида. Ей не хотелось спорить. – Пойдём туда, полазим немножко.

Бывший Булка, который с непривычки отяжелел от усталости, опустился на прошлогоднюю сухую, обдуваемую всеми окрестными ветрами траву холма. Правая рука, засунутая в карман пальто, отекла. Эх ты, лапа моя, лапа!.. Даже не вытаскивая её из кармана, он знал, что пальцы стали толстые, как сосиски. И такие же коричневатые. Под мышкой медленно и с оттяжкой билась боль… Ладно тебе прибедняться, всё пройдёт!..

Но знал он, что не всё.

Лидка и Сева так беззаботно шли к нему от церкви.

– Эй! Прихватите-ка там хламу какого, сейчас костёрчик организуем.

А спички? Курящих-то нету.

И сразу правой отёкшей рукой нащупал коробок. Откуда он? С трудом вынул руку вместе с коробком из кармана. И вспомнил тот день, когда поехал на обследование, вспомнил купленные сигареты и спички. Сигареты он выкинул тогда в парке. А спички остались… Да, исторические!

Бывший городской мальчишка, костров в своей жизни он разводил мало. Но поехал на Азовское – выучился. Сейчас вполне уверенно подавал советы. Лидка и Сева весело слушали его. "На самом-то деле я много умею, – объяснял он кому-то. – Да чего не спроси! Только немного рука заживёт…"

– Ну как, Николай Петрович? Правильный костёр? Как вы считаете?

"Вот кем я буду, – подумал Бывший Булка, и волнение охватило его, – вот кем – таких Севок учить!"

Задымил, потянулся к небу их костерок, с неба на него смотрели первые звёзды. Наверное, пора было домой. Не хотелось! Севе-то с Лидой вообще ни о чём не надо было думать: взрослый молчит, а там и ладно! Бывший Булка же всё говорил себе: успеется, ещё рано. Очень жаль ему было уходить от этого, может быть лучшего в его жизни, костра и лучшего в его жизни вечера.

Сева подтолкнул выпавшую из огня головешку. Лицо было у него счастливое, задумчивое. Всё-таки ему везло в жизни!

Точно. Буду таких Севок учить. Летом в походы… Ему верилось и не верилось в это. И он никак не мог представить себе, что пойдёт в поход с какими-то чужими ребятами, а не с Лидой.

Откуда-то и куда-то коротко пролетел ветер – на мгновение вздул пламя. И стало видно, что Севка смотрит на Лиду, а она на него.

* * *

…В жилом массиве, что виден был с холма, в огромном доме на восьмом этаже у окна стоял семилетний мальчишка.

– Пап, там на горе костёр жгут…

– Ну и жгут, ну и пусть себе, – сказал отец, не отрываясь от теленовостей.

Мальчишка смотрел в сумеречное окно на далёкий огонь, который, вспыхнув вдруг, осветил фигуры двух, не то трёх людей.

– Опять надует тебе, – сказала вошедшая мать и задёрнула штору.