Пройдя с полдороги, Матахатиро вдруг припал к ближайшей ограде и притаился. Он увидел, как от угла усадьбы Симоусаноками Сакаи, как раз в том месте, где он собирался снова свернуть направо, отделилась чья-то тень. Человек вышел на дорогу и, даже не оглянувшись по сторонам, побежал в противоположном от Матахатиро направлении. Через мгновение он исчез из виду.

«Женщина!»

Беззвучными мелкими шажками Матахатиро поспешил за ней. Он намеревался проверить, кто это бегает по кварталу в такой поздний час. К тому же его беспокоило, что в переулке, из которого появилась женщина, находился черный ход в усадьбу Кадзикавы.

С задней стороны к дому Сакаи примыкал скаковой круг, перед которым лежал большой пустырь. Это место в народе звалось Лягушачьим Полем.

Прячась под сенью оград, Матахатиро вышел к пустырю. Укрывшись за кадкой с дождевой водой, что стояла перед усадьбой какого-то хатамото, Матахатиро осмотрелся, а затем медленно вышел на открытый участок. Вдруг почти рядом он услышал голоса и, скользнув в заросли мисканта, затаился.

— Я знаю, вы угрозами заставили Хидэ принести мне эту записку, — послышался женский голос.

Матахатиро застыл от удивления — это был голос Тики. А Хидэ — так звали одну из служанок в усадьбе Кадзикавы.

— Что вам нужно? Если дядя узнает, вам не сдобровать…

— Ты меня попугать решила? — ответил ей низкий мужской голос. Они стояли под тенью старой сосны, что росла в двух кэнах от границы пустыря. Разглядеть их было невозможно из-за большой ветки, которая свисала почти до земли. — Что я такого сделал?

— Не отпирайтесь, пожалуйста, это бесполезно, — голос Тики звучал холодно и твердо. Чувствовалось, что она совсем не страшится своего собеседника. — Это ведь вы подбросили письмо якобы от ронинов клана Асано. Это вы напали на дядю тогда в Каягафути. Я все знаю!

Мужчина ответил глухим, сдавленным смешком. Сидя на корточках, Матахатиро уперся одним коленом в землю, готовый в любой момент броситься вперед. Его нервы были натянуты до предела. Если все обвинения, которые Тика так небрежно бросила в лицо этому мужчине, не выдумки, то он имел дело с очень грозным противником. «Кто же он такой?» — думал Матахатиро.

— Можете не беспокоиться, я ни о чем не говорила дяде. Но очень прошу вас больше не передавать мне никаких записок. Если вы и впредь будете вести себя подобным образом, я буду вынуждена рассказать о вас моему опекуну.

Мужчина молчал.

— Господин Сигэнодзё, вы бессердечный, жестокий человек, — резко заявила Тика. — Почему вы не можете остановиться? Почему вы не хотите понять, что между нами уже ничего нет? Род Исигуро более никак не связан с родом Кадзикава. Я очень прошу вас оставить меня в покое.

— Наш род был разорен по указанию Кадзикавы. Это Кадзикава разорвал нашу помолвку, как только меня стали преследовать неудачи.

— Полно вам ворошить старое. Это неблагородно с вашей стороны!

— Ой-ёй-ёй, кто это у нас тут заговорил о благородстве! Как будто я не знаю, что ты с ними заодно. Думаешь, нашла себе нового жениха и будешь жить припеваючи? Не позволю!

— Что вы задумали?

— Когда придет время, я расскажу твоему женишку все, что ему полагается знать. Посмотрите, скажу, вот женщина, которая столько раз лежала в моих объятьях! Думала с невинным личиком замуж выскочить? Не выйдет!

— Какие гадости вы говорите! Вы только за этим позвали меня сюда?

— Нет, не только… — тон голоса мужчины неожиданно изменился. Неслышным, глуховатым шепотом он что-то сказал Тике, после чего из-под сосны послышалось тяжелое дыхание и звуки борьбы.

Матахатиро уже начал подниматься с колен, как вдруг из-за дерева выбежала Тика. В руке у нее поблескивал кинжал. Некоторое время она смотрела назад, держа кинжал наизготовку возле груди, но когда мужчина медленно вышел из тени вслед за ней, снова убрала его в ножны.

— Вы презренный, гнусный — крикнула Тика. Мужчина беззвучно посмеивался.

— Ты напрасно меня недооцениваешь, — в его голосе зазвучали зловещие нотки. — Я теперь обычный ронин, без рода и без племени. Городской бродяга. Могу делать все, что пожелаю… И насчет ронинов Асано ты ошибаешься, это не выдумки. Люди Кадзикаву ненавидят. В самую пору ему охрану нанимать.

Несколько мгновений Тика смотрела на мужчину, потом резко повернулась и быстро убежала с пустыря.

Выйдя на дорогу и сложив руки на груди, мужчина проводил ее взглядом. Под бледным светом луны он был виден как на ладони. Высокий и худой, он был одет в хакама, [44] но почему-то без хаори. [45] Щеки впалые, будто выдолбленные стамеской. Мужчина дождался, пока Тика скрылась за углом, после чего направился в сторону насыпи.