Пан Роман смурно на него посмотрел, но смолчал. За ухмыляющимся ратником толпились довольные тем, что их товарищ уел гордого шляхтича московиты. На их стороне была сила... Да и глупо, негоже обижаться на тех, кто так или иначе, а спас тебе жизнь!

– Спешить надо! – решив полностью проигнорировать насмешника, напрямую к сотнику Кириллу обратился пан Роман. – Если они выйдут из болота, в лесу мы их след точно потеряем!

– Ты думаешь, они – ещё в болоте? – мрачно спросил Кирилл. – Ладно, коль так... Выступаем!

– Ты ж час обещал, господин! – очень натурально схватившись за слипшиеся, похожие на пиявок волосы, простонал Прокоп. – Вот ведь...

Впрочем, со стороны московитов, как заметил пан Роман, особых возражения не последовало, а казаки так и вовсе поддержали решение сотника радостным гулом. Там, где-то в глубине болота, брёл сейчас их атаман, Дмитро Олень. Что до воинов самого пана Романа... Здесь все были преданы ему душой и телом и то, что было хорошо для пана Романа, было хорошо и для них.

Пан Роман успел первым вступить в жижу.

И снова – болото, болото, болото...

3.

– Привал! – через силу прохрипел Ворон и его люди, все как один, повалились на спасительную твердь земли. Спасительную – потому, что троих недосчитался отряд шишей, прежде чем показался этот остров. Среди своих его звали Дальним, ибо находился он дальше других от Вороньего гнезда. К слову, именно здесь было построено одно из трёх укрывищ. Низенькая, влажная землянка, наверное, не была лучшим местом для сна и отдыха. Но и здесь можно было жить – какое-то время. Можно было переждать непогоду, если она застала тебя посреди Светлых Топей, можно было укрыться от погони... Вот как укрывались сейчас два десятка разбойников и сам Ворон... Здесь был кое-какой запас солонины, зерно, соль, даже порох и свинец с пулелейкой! Был запас относительно сухих дров, трут и кремень. Здесь можно было отдохнуть...

Никто не возразил Ворону, когда он приказал остановиться. Никто – поначалу. Потом один из разбойников – а они все сейчас были на одно лицо – грязные, облепленные тиной и обтекающие вонючей жижей, – поднял лицо и прохрипел, с явным трудом шевеля языком:

– Надо дальше идти, атаман! Тут всего-то с версту осталось. И дорога не такая жуткая. Почти что и не болото, а – вода с твёрдым дном!

– Мы дальше не уйдём! – возразил Ворон, не открывая глаз и не отрывая затылка от дерева, к которому прислонился. – Час – отдыхаем. Я сказал!

Разбойник смолчал. Спорить с Вороном, когда он так решительно повторил свой приказ, было смерти подобно. Лучше уж сразу, самому на нож броситься. Не так больно будет!

Постепенно, люди начали приходить в себя. Заговорили. Дикий поход через топи медленно истаивал в памяти, заменяясь воспоминаниями более приятными... Молчали только двое. Татьяну слишком вымотал переход, чтобы она могла хотя бы слово сказать. Привалившийся к камню атаман Дмитр, хотя и выглядел чуть более свежим, тоже чересчур устал, чтобы тратить драгоценные силы на болтовню. Впрочем, усталость усталостью, а из-под неплотно сомкнутых век он пристально следил за Вороном. Тот, правда, был слишком занят пока, чтобы заниматься пленниками... сейчас. Но когда-то он про них вспомнит! Дмитр, слишком много упустивший за последние дни, намеревался встретить его во всеоружии...

Разбойники развели костёр. Толком не отмывшись, они уже начали готовить кулеш... Дмитра, даже в походах разборчивого в пище, привередничавшего, свинина перед ним, или говядина, с луком или без, передёрнуло, когда он увидел, как жирные капли болотной грязи капают прямо в котёл. Кажется, Ворон тоже оказался брезглив. Он сердито рявкнул на своих людей, и двое из них моментально испарились, чтобы через некоторое время вернуться – более-менее отчищенными от грязи... По крайней мере, это касалось их лиц и рук. Отчиститься полностью было невозможно хотя бы потому, что вокруг по-прежнему было болото.

– Я пить хочу! – внезапно простонала Татьяна, жалобно шмыгая носом. – Слышишь, казак?

.-Слышу! – угрюмо ответил атаман. – Я-то что могу поделать?! Вон, гляди, как за нами следят!

И впрямь. Очнувшись, разбойники вспомнили про пленных и сразу трое из них, снаряжённые как на большой бой, следили теперь за одним казаком и одной измождённой женщиной неотрывно. Похоже, боялись!

– Пить! – не выдержав, почти заплакала Татьяна. – Я хочу пить!

Ох уж эти бабы... – подумалось Дмитру, когда обернувшийся на её стон Ворон решительным шагом направился к ним.

– Так что? – чересчур ласково спросил Ворон у Татьяны. – Ты, никак, пить хочешь?

– Хочу! – почти выкрикнула боярыня.

– И ты, наверное, тоже... казак! Ведь ты казак? С Дона аль с Волги-реки? На хохла, уж не обессудь, ты не похож! Статями не вышел!

– С Волги! – не стал отрекаться Дмитр. – Ох, попадись ты мне там, тать! Как раз на палю статями и вышел бы...

– Гляди, договоришься! – с едва заметной за лёгким тоном и улыбкой, играющей на устах угрозой, процедил Ворон. – А впрочем... Как ты сюда попал-то? С Волги? Да ещё в плен к ляхам угораздился!