– Тогда скажу по-простому. Если ты проиграешь, то я не выделяю ей денег, и в этом случае ей придется искать спонсора в другом месте. – Лео чуть заметно улыбнулся. – Ну что, старина? Все зависит от мастерства, а в нем мы практически равны. Хочешь поставить на кон карьеру бывшей жены?

– А если нет?

– Тогда я могу решить вовсе не поддерживать ее, – пожал плечами Лео, и его ослепительная улыбка совсем не соответствовала скрыто прозвучавшей угрозе.

Дункан пристально взглянул на него.

– Лео, уж случайно не шантажируешь ли ты меня? Лицо собеседника выражало полнейшую невинность.

– Кто? Я?

Дункан сжал губы и нахмурился. Он действительно не любил никаких пари, даже если ему нечего было терять. Для него это было делом принципа.

Лео ждал.

– Ну хорошо, Флад, – и он протянул руку.

Они прошли на середину, чтобы занять места двух фехтовальщиков, только что закончивших бой. Со свистом рассекая воздух, Дункан проверил свою сделанную на заказ рапиру. Лео проделал то же самое.

Ну что ж, Эдс, начнем! И Дункан приготовился опустить маску на лицо.

Все еще улыбаясь, Лео снял свою и небрежно отбросил в сторону.

– Никаких масок, Купер. – Его вызов прозвучал мягко, глаза отливали холодным блеском. – Ты готов драться, как в старые времена?

– Ты с ума сошел! – Дункан пристально посмотрел на него. Нас обоих выставят отсюда, причем навсегда! Ты же знаешь правила!

Лео рассмеялся.

– Не будь ты таким буржуа! Правила существуют для того, чтобы их нарушать.

– Может, для тебя так и есть, но мне нравится здесь. И я хочу бывать в этом клубе и впредь.

– Что, боишься, Купер? – Он ехидно улыбнулся, обнажая острые клыки.

– Нет, не боюсь, – голос Дункана звучал твердо, – но я не до такой степени глуп.

– Ладно, я тоже. Но не кажется ли тебе, что за ставку в три миллиона я могу сам устанавливать правила?

– Если это означает непредусмотренные раны – нет. Не можешь.

Лео опять засмеялся.

– Да ладно, Купер. Если что-то случится, я не буду в обиде. Ты прекрасно залатаешь меня.

– Конечно, но себя-то я не сумею зашить, правда?

– Подумаешь! Твои коллеги сумеют.

– Ладно, черт с тобой. – Он все-таки решил рискнуть и, сняв маску, тоже отбросил ее в сторону. Затем спокойно сказал:

– Хорошо, Лео, становись.

– Молодец, парень!

Лео улыбнулся, и Дункан встал в позицию. С легким стуком они скрестили рапиры в приветствии.

– К бою! – крикнул Лео, и серьезная схватка началась.

Лео сделал выпад, направив острие рапиры в красное сердечко, вышитое на груди Дункана, но тот легко отразил атаку и грациозно отступил на шаг. Он не смог сдержать улыбку. Возможно, Лео прав: в фехтовании на старый манер, с риском, было действительно что-то первобытно-притягательное. Спортивные дуэли устраивались с незапамятных времен, и мужчины собирались там, чтобы без всякой выгоды просто померяться силами, а зачастую не применяли и защитных мер. И разве не было в таком проявлении мужского начала чего-то очень сильного, напряженно-драматичного? Вполне возможно.

Все в зале бросили фехтовать и окружили их. Каким-то образом, хотя об этом никто не говорил вслух, стало известно, что это не обычный поединок. Вышли даже те, кто уже был в раздевалке, и встали в стороне.

Движения Дункана были молниеносны, он легко защищался и контратаковал. В его лице появилось какое-то необузданное возбуждение, темные глаза восторженно сверкали. Он знал, что еще никогда его рапира не была такой стремительной и неизменно точной; чувствовал, что никогда еще не дрался с такой напряженной, всепоглощающей сосредоточенностью; больше того, он был уверен, он точно знал, что никогда еще не фехтовал столь блестяще. В него словно вселился неведомый ему ранее дух гладиатора.

Под восхищенными взглядами собравшихся они продолжали поединок. У Лео были сила и молодость, у Дункана – точность движений искусной руки хирурга. Кроме того, в отличие от Лео, Дункан фехтовал уже почти двадцать лет, и учил его сам маэстро Джорджо Сантелли.

Лео дрался с угрюмой сосредоточенностью. Напряженно растянутые губы обнажили ряд белоснежных зубов, эта застывшая улыбка больше напоминала оскал жаждущего крови хищника. Уловив возможность, он направил острие рапиры в „сердце" Дункана.

Дункан ожидал именно этого и сделал захват. Лео выругался, и, когда безуспешно попытался вырвать оружие, Дункан злорадно рассмеялся.

– Ну, старина? – теперь поддразнивал уже Дункан. Лео не ответил; он из всех сил старался освободиться от захвата Дункана.

Это было все равно, что толкать в гору танк. Дункана невозможно было сдвинуть с места. Руки Лео дрожали от напряжения, а рапира изогнулась. Лицо покраснело.

– Черт тебя подери, Купер! – выдавил он сквозь стиснутые зубы.

Дункан улыбнулся.