– Я позабочусь о ней, – пообещала Билли женщине-детективу.

Итак, вместо того чтобы закрыться в спальне и целиком отдаться мыслям о Змее, Билли сидела с Оби и как могла выражала свое сочувствие. И, только собравшись спать, она осознала, что с приезда Оби она лишь мимолетом вспоминала о Змее и жутком преследовании. Она даже не заметила, что уже успокоилась и перестала вздрагивать. Как странно, что, давая душевное облегчение кому-то другому, она получила поддержку, в которой так нуждалась сама.

Позвонил Дункан.

– Мне жаль, что все так вышло. – Его голос звучал мягко. – Если Вам что-нибудь нужно, я приеду.

– Все хорошо, Док.

И это была правда, она действительно успокоилась. По сравнению с убийством Джой, ее проблемы казались просто неуместными.

– Я не настаиваю, но, поскольку сегодня вечер не получился, не возражаете, если мы когда-нибудь опять?..

– Посмотрим, – уклончиво ответила Билли. Честно говоря, она больше не хотела продолжать с ним видеться, не из-за себя, ради него самого. Инцидент со Змеем доказал, насколько опасным может быть знакомство с ней. Затем, чувствуя себя виноватой – ведь из-за нее у него разбита машина, – она сказала:

– Хорошо, давайте попробуем.

В конце концов, она должна хоть как-то компенсировать его хлопоты, а если это означало поужинать с ним, то это самое малое, что она смогла сделать. Именно самое малое.

– Я не тороплю. Когда захочется, просто позвоните.

– Обязательно. – Она была благодарна Доку за его чуткость, он не пытался назначить ни день, ни время. И потом, несмотря на злополучный оборот, который приняла их встреча, перспектива увидеться с ним привлекала ее.

– Я действительно скоро позвоню, – пообещала она, удивляясь самой себе.

– И в следующий раз мы не будем в центре, – откликнулся он, добродушно усмехнувшись, и сразу же, чтобы не надоедать, повесил трубку.

Открыв окно, Аллилуйя вкарабкалась на подоконник, выбралась наружу и легко спрыгнула вниз на террасу. И мать, и Руби крепко спали. Она это знала, потому что еще раньше прокралась к ним в комнаты и проверила.

Немного повозившись с тугим окном, она залезла в кабинет. Посветила фонариком по комнате и затем, не подходя к груде наваленных журналов, направилась прямо к этажерке и выбрала десять эскизов моделей матери из тех, что считала самыми лучшими. Засунув их под водолазку, она тем же путем неслышно вернулась на террасу, закрыв за собой тугое окно.

Аллилуйя знала: рано или поздно мать обнаружит, что она сделала, а обнаружив – либо поблагодарит, либо убьет ее.

Забравшись обратно в постель, она набрала телефон отца.

– Они у меня, папка, – сказала она, мастерски подражая гангстерам 30-х годов. – Все прошло как по маслу.

– Папка? Папка? – пробормотал Дункан Купер.

– Да, папка. Утром я первым делом передам их тебе, ладно? – И ночная воровка Аллилуйя Купер повесила трубку.

Наступил следующий день. С самого утра фехтовальный зал Сантелли на Западной 27-й улице был наполнен движением. Казалось, одетые в белое фехтовальщики с опущенными масками исполняли тщательно продуманный танец, нет! – настоящий балет выпадов и защит. Свист и звон рапир довершали картину.

Шум зала проникал в раздевалку, где стоял Дункан Купер, уже готовый к тренировке.

– Так как? – обратился он к сидящему напротив. Лео Флад изучал последний из эскизов Эдвины, тех самых, что Аллилуйя утром передала отцу. Одобрительно кивая, он поднял глаза.

– Хороши. И вправду хороши, черт побери!

Лео Фладу еще не исполнилось и тридцати, но в нем уже чувствовалась сила. Несмотря на молодость и поразительную красоту, это был не неопытный юноша, напротив, его лицо выражало какую-то агрессивную напряженность, которую дает сочетание интеллекта и особого уличного шика.

Он олицетворял собой феномен бизнеса 80-х – молодой, напористый, прущий как танк, завоеватель без копья в кармане, взявшийся из ниоткуда, но в одночасье перевернувший финансовый мир.

Он был высок – более метра восьмидесяти, поджар и мускулист, как гончая; с иссиня-черными, как вороново крыло, волосами и пронзительными глазами цвета зеленого льда. Лицо покрывал устойчивый загар. Резкие, почти славянские скулы и черные брови вразлет как нельзя более подходили к его лицу.

Лео отложил эскизы.

– У кого она сейчас работает, не знаешь?

– Раньше была у де Рискаля, а сейчас пока приглядывается.

– Была художником у де Рискаля?

Дункан коротко рассмеялся.