Шрифт:
— Четыре великих «Б»? По-моему, я не слышал о такой группе.
— Я имею в виду Бетховена, Баха, Брамса и Боккерини, — нетерпеливо пояснила Стефани.
— Стеф, ты же знаешь, что в своих музыкальных познаниях я дальше Дерека не ушел.
— Говори о Брамсе!
— Ладно, Брамс. Большой бородатый мужик.
— Правильно. Теперь перейди к тому, что он написал. Может, это что-то вызовет в памяти.
— Так, сейчас, дай подумать. Всякие мрачные симфонии. Песня судьбы. Но мое любимое произведение Брамса…
— Повтори еще раз! — прошептала Стефани.
— Я говорю, мое любимое произведение Брамса… И как только он произнес эти слова, что-то медленно начало всплывать из глубин памяти…
Старушка притянула ее ближе к себе, так близко, что Стефани чувствовала ее дыхание на своей щеке. И теперь она почти явственно слышала голос Зазы: та говорила медленно, подчеркивая каждое слово. Шишковатые пальцы сжимали руку Стефани с такой силой, что той хотелось закричать от боли.
«Мое любимое произведение Брамса — опус Шестьдесят си-минор, квартет номер три».
Вздрогнув, Стефани подалась вперед.
— Опус Шестьдесят си-минор, квартет номер три, — быстро повторила Стефани, боясь, что слова снова выскользнут из памяти. — Вот оно, Джонни! Ну а теперь посмотрим, что нам на это скажет компьютер!
С ликующим криком Стефани подвинулась к столу, и ее пальцы побежали по клавиатуре.
19 Ситто-да-Вейга, Бразилия
Откинувшись на спинку своего вращающегося кресла, полковник Валерио не отводил глаз от экрана компьютера. Это был обычного размера экран, но полковнику было все равно. Как раз заурядность экрана в данном случае отвечала его целям. Казалось, эта старомодная машина способна лишь напечатать письмо или создать черновой график, не более. Но в том-то и было дело. Никто не обращал на компьютер никакого внимания, все относились к нему, как к никчемному хламу.
Когда полковник рассказал про свои нужды лохматому мальчишке-компьютерщику, тот был приятно удивлен.
— Вам, старина, нужны две вещи. Во-первых, встроенный вирус, который пожирает программу, если, например, кто-то из трех-четырех уполномоченных на то людей ежедневно не входит в программу.
— А что значит «пожирает программу»?
— Я имею в виду, что от программы не остается ничего. Я же говорю, если кто-то из трех-четырех человек каждый день не отметится в программе, на нее нападает вирус, и через десять часов — большой привет! Все без исключения биты информации съедены. Их нет.
— И программу уже нельзя будет вызвать?
— Даже хуже. Если что-то нельзя вызвать, то, значит, это что-то все-таки существует. А когда этот вирус подключается, никаких следов не остается, и никто никогда не докажет, что оно существовало.
Полковник Валерио улыбнулся.
— Значит, ты гарантируешь, что, если эта программа исчезает, никто не сможет ее воссоздать?
— Черт побери, полковник, даже я не смог бы этого сделать — а я могу делать с этой машиной почти все.
— Ну что ж, верю на слово.
— Теперь насчет второго. Мы это называем «окно», или «ловушка». Это команда, которая позволяет проникнуть в программу, обойдя все ее секретки. Понятно?
— А я смогу увидеть на своем экране, что делает кто-то другой на своем компьютере?
— Слушайте, вы же со специалистом говорите! Конечно, сможете, если мы все наладим, как надо. Все, что для этого требуется, — собственный тайный код, и, когда мы вставляем ловушку, ваше дело уже, как вы ею воспользуетесь.
Полковник Валерио наклонился вперед, включил компьютер и набрал код ловушки:
ОРЛИНЫЙ ГЛАЗ ОДИН.
Дальше он впечатал:
ПОИСК ИНФ. ЛИМИТ — ИСП. ОДИН.
«Исп. один» — это был номер главного компьютера в пирамиде. Полковник подождал, и, когда экран мигнул — вот оно! — он подсоединился к терминалу в кабинете Эдуардо, за которым сейчас сидела Стефани. Он видел то же самое, что видела она на экране своего компьютера, эту мигающую надпись:
ВВЕДИТЕ НОМЕР ОПУСА.
Валерио закинул ноги на стол, руки за голову и стал наблюдать. Скоро он узнает, что она задумала.
Стефани действовала разумно и расчетливо. С каждой минутой ее движения становились все увереннее. Она уже совершенно не волновалась.
«Слава Богу, что у меня есть эта информация, приобретенная таким необычным способом». — Она мысленно благодарила Зазу.
— Хочешь номер опуса? — бормотала Стефани. — Ну-ка, мальчик, примерь-ка этот. — И она впечатала: «60».