— Ну что ты? Почему?

— Так, не хочу.

— Ну, Лева, ну пожалуйста! Пойдем!.. Лева! — мягко начал вдруг Коля. — Лева, ты помирись с Лидой. Ты только не сердись, скажи ей поласковее. Ну что тебе! Ты знаешь, она такая…

— Я сам такой, — объявил Лева и свистнул Жука. Коле удалось, однако ж, уговорить Леву не уходить домой. Мириться с Лидой он ни за что не хотел, а чай пить согласился, ради Коли. За чайным столом не было Лиды.

— Где же Лида? — спросила тетя. — Я думала, она с вами в саду.

— Нет, мы одни ходили. Мы за реку ходили, тетя, — рассказывал Коля.

— Где же это она может быть? Сходите-ка, ребятки, поищите ее. Верно, где-нибудь в саду сидит, спряталась. Тащите ее чай пить.

Предложение папы пришлось очень не по вкусу Коле. Он только что с аппетитом принялся за чай после прогулки. Так вкусны были поджаристые ватрушки с парным молоком! Коля торопливо допил стакан, Лева захватил ватрушку с собой.

Один Жук ни за что еще не принимался и выбежал бойко и охотно, думая, что идут его покормить.

— Лида, чай пить! — закричал Коля с балкона.

Никто не откликался.

— Лида, где ты? Жук, ищи, ты что стоишь?

Жук поднял лохматую морду, принялся обнюхивать кусты и вдруг побежал вперед по дорожке.

— Может быть, она все там же, за кадкою, — сказал Лева.

Большая кадка с водой для поливки цветов стояла в глубине сада, у ягодных гряд.

— Экая досада! Молоко-то ведь все простынет, — пожалел Коля. — Ну, пойдем поскорей.

— Тише!.. — Лева вдруг остановился. — Слышишь?

За высокой кадкой у клубничных гряд слышался тихий плач.

Бедная Лида! Она была совсем несчастна.

Она уже третий день была несчастна, все после той ужасной прогулки. Она хотела быть смирной, хорошей девочкой; это было так трудно — быть смирной, хорошей девочкой. А с Левой она нарочно поссорилась; она никогда, никогда больше не будет дружить с ним, не станет играть. Он во всем виноват, — он не отдал ей весла. А его все хвалят за то, что он храбрый, спас Зиночку. А ее все бранят за то, что она капризница и шалунья. И он тоже сказал, что она капризная, нехорошая девочка…

Они без нее ушли. Взяли с собой Любу, и Жука взяли, и ушли. Они ее тоже звали пойти посмотреть сенокос, только она не пошла. А если б они сейчас пришли звать ее, она бы ведь, пожалуй, пошла. Ах, она бы непременно пошла! Если б они позвали ее!.. Но нет, они не вернутся. Они теперь, верно, уже возвратились с прогулки, сидят и пьют чай. И все про нее забыли. Ну хорошо же! Раз так, она ни за что не выйдет из-за кадки. Она будет всегда сидеть за кадкой, всю ночь просидит и, наверно, умрет с голоду. Она ведь целый день почти ничего не ела, и вчера не ела, а ей так хотелось есть. Она умрет, а они потом придут и станут все о ней сожалеть и плакать… Лида заметила, что и сама плачет. Вон даже передник весь мокрый от слез. Ах, уж лучше бы они теперь за ней пришли! Лучше бы…

Лида вдруг вздрогнула. Черная лохматая голова показалась в темноте из-за грядки.

— Жук! — вскрикнула Лида.

— Я!.. Я!.. — весело залаял Жук.

— Жучок! Милый ты мой Жученька! — рыдала Лида, прижимаясь заплаканным лицом к мохнатой шее Жука.

— Лида, что ты! Лида, что ты тут делаешь? Да о чем же ты плачешь, Лида?

Лева сел на грядку.

— Лева!.. Ты… не… сер…дись! По…миримся… Я… пра…во…

— Ну полно, Лида! — Леве вдруг сделалось очень жалко Лиду, немножко стыдно и одновременно весело.

— Ну, помиримся. Я не буду больше сердиться, и ты тоже больше не дуйся.

— Я больше не… бу…ду… — всхлипывала Лида.

— Ну и хорошо, и отлично! О чем же ты плачешь? Не плачь, Лида. Мы теперь уже больше не в ссоре. Ну… — Лева поцеловал Лиду в мокрое лицо. — Какая ты!..

— Я тебя очень люблю, Лева.

— И я тебя тоже, Лида. Больше всех тебя люблю. Правда! Не плачь, Лида, — успокоительно уговаривал Лева. — Не плачь и откуси ватрушки.

Лида понемножку стала успокаиваться. Не выпуская Кука, она прижалась головой к Леве и сунула в рот кусочек ватрушки. Лева тоже откусил для компании.

Положение Жука было самое неловкое. Сдобную ватрушку держали у него как раз перед носом! Он жалобно гавкнул и вздернул нос.

— И тебе. Жучок? Вот тебе! Голубчик, милый, милый Жучок!

Лида сунула кусочек в разинутую пасть собаки.

Ватрушку скоро прикончили. — Пойдемте же чай пить, — позвал из зарослей Коля.

Давно не пился так приятно вечерний чай.

Из темного уголка тетя будто не заметила, не хотела заметить Лидиных заплаканных глаз. Коля с Левой уступили Лиде последнюю ватрушку, и Лева сказал, что завтра же опять устроит прогулку за реку на поле и упросит тетю отпустить Лиду. Увидите, уж непременно упросит.