Это очень не понравилось Лиде, и Лида в свою очередь не понравилась Луизе Карловне. Да и кому же могло понравиться, что большая девятилетняя девочка трогает все руками, как маленькая, говорит на весь дом громко и таращит на все глаза, словно дикий зверек.

Лида очень огорчилась, когда увидела, что обедать детей посадили отдельно от взрослых, в другой комнате. А она-то надеялась разглядеть всех гостей, всех нарядных дам в пышных платьях и кавалеров в странных сюртуках! И потом, она собиралась за столом сесть подле Левиной мамы.

Лиде пришлось сидеть около Луизы Карловны — она тоже осталась в этой комнате вместе с маленькими. Лиде казалось, что Луиза Карловна буквально смотрела ей в рот. Лида, улучив момент, тоже загляделась на нее и пролила подливку на скатерть, за что тотчас же получила замечание. Луиза Карловна останавливала Детей, не позволяла ни шептаться, ни говорить слишком громко и даже пригрозила прогнать из-за стола одного маленького гостя-шалуна.

— Знаете, Люба, какое сегодня пирожное будет? — спросил Петя, подмигнув своей соседке.

— Ну какое?

— Нет, вы отгадайте.

— Сладкий пирог? — добродушно предположила Люба.

— У, какая вы глупая! Сладкий пирог!.. Кто же делает сладкие пироги по таким дням?! Это для будней хорошо. Ну что еще? Придумайте.

— Вафли? Крем? Оладушки с медом? — перебирала Люба свои любимые кушанья.

— Нет, вы, я вижу, не знаете толку в пирожных. Будет желе полосатое и с фруктами. И для нас особенная формочка будет. Ах, вон уже несут! Глядите, глядите!

Лакей поставил на стол против Луизы Карловны нарядное кушанье.

— Прелесть! — причмокнув, сказал Петя.

— А я не люблю желе, — объявила Лида.

— Отчего?

— Так. По-моему, невкусно, похоже на клей. Ужасная гадость!

Так за столом про кушанья не говорят! — заметила Луиза Карловна Лиде.

Коля даже покраснел за сестру, а Лева спросил Зиночку на ушко:

— Неужели эта строгая дама останется с нами на целый вечер?

— Да ведь это наша гувернантка. Она теперь всегда с нами. Не бойтесь! После обеда она будет добрее, — с лукавым видом прибавила Зиночка.

После обеда Луиза Карловна устроилась в уголку в кресле, закрыла глаза и перестала обращать внимание на то, что делалось вокруг нее.

— Бегать нельзя! После еды нехорошо бегать. Давайте в какую-нибудь смирную игру, — уговаривал Коля.

— Ну пожалуй, — согласился Лева. — Во что же?

— В черное и белое, — предложил кто-то из маленьких незнакомых гостей.

— Ну хорошо. Тащите стулья, садитесь!

— Барыня прислала сто рублей: что хотите, то купите, черного, белого не покупайте, «да» и «нет» не говорите. Что вы себе купите? — спросил Коля крошечную разодетую девочку.

— Платьице.

— Какого цвета?

— Красненькое.

— Только одно платьице и купите?

— Ах нет, еще…

— Ах «нет»! «Нет»!.. Фант, фант! — кричали дети.

— А вы, Петя? Вы себе, верно, платья не станете покупать? Вы себе, верно, в кондитерской желе купите, как сегодня, розовое?

— Да, да! Розовое, с белыми полосками, — сказал Петя, вспоминая про желе и забыв о правилах игры.

— Фант! С Пети три фанта, — смеясь, говорили кругом.

— Коля! Можно покупать все, что захочешь? — спросила Люба.

— Все, что угодно.

— Я себе лучше собачку куплю. Такую куплю, как Жучок.

— А какой Жучок? Цветом какой?

— Этого нельзя сказать.

— Нет, скажи. Что-нибудь скажи.

— Нет, ни за что не скажу, ведь он черный…

Общий хохот не дал договорить Любе.

Дольше других держалась Зиночка — до тех пор, пока дело не дошло до шляпки: какое у нее будет чудесное белое перо в новой атласной шляпе.

Все попались.

— Ну, теперь разыгрывать фанты! Чей фант вынется, что тому делать?

Всякие были фанты. Были «монахи», «соломинки», Любе пришлось кричать петухом, а Пете три раза обскакать комнату на одной ноге.

Наконец Лева объявил, что уже надоело, что гораздо лучше в жмурки побегать.

— Теперь можно, — согласился Коля. Принесли чистый платок. Ловить пришлось Лиде.

— Лида! Чур не подглядывать, — убеждал Коля, завязывая ей платок узлом на затылке.

— Нет-нет, Коля! Я по-честному. Видишь? Лида надвинула себе платок на глаза.

— Ну, где стоишь?

— За воротами.