– Позор, – сказала сестра.

– Да. Но это не останавливает царя.

– Его ничто не останавливает. Они обе вздохнули.

– Ты видела послов, когда они пришли в лагерь? Они были так робки, что было больно смотреть. Их царь во флоте Великого Царя, а этот царь у дверей, и некуда деваться; а теперь он хочет молиться их богу. Я думаю, он загнал их в тупик. Они не могли сказать ни да, ни нет. Им пришлось уйти и обещать вернуться.

– Он был этим недоволен. Он терпеть не может ждать.

– Ему не придется ждать долго. Они возвращаются сегодня утром, сказал Сардат, когда приносил завтрак.

– Мы могли бы пойти, – сказала другая, – и посмотреть.

– Не стоит.

– А я пойду.

– Но, – возразила ее сестра, – если нас поймает госпожа… или Сардат…

– Не поймают, – ответила другая спокойно и убеждающе. – Мышка заснула, погляди. За час с ней ничего не случится.

– А вдруг она умрет? – с сомнением сказала сестра.

– До сих пор не умерла же. Давай, бери наши платки и пошли, пока не явился Сардат.

Они ушли, одна настаивала, другая еще сопротивлялась, но в конце концов послушалась.

«Мышка», – подумала Мериамон. Они назвали ее «мышкой». Потом она рассердится. Или будет смеяться.

Это прозвище лучше многих других, которые они могли бы дать ей.

Они были в Тире. Значит, она рассчитала верно. И Александр собирался принести здесь жертву богу. Это должен быть Мелькарт, которого эллины отождествляют со своим Гераклом.

Александр любил оказывать уважение богам, где бы он ни был. В этом проявлялась его вежливость и его вера. Он был и царем, и жрецом; его дело было совершать жертвоприношения.

Мериамон села. Голова кружилась, но она не обращала на это внимания.

Мериамон вздрогнула. Под всеми одеялами и мехами на ней было широкое персидское платье, но воздух был очень холоден. Она упала, выбираясь из постели, и оказалась на четвереньках. Собравшись с силами, по-прежнему на четвереньках, она разыскала свой плащ и туфли. После того как надела туфли и закуталась в плащ, ей пришлось отдохнуть.

Кое-как Мериамон поднялась и обнаружила, что может держаться на ногах, если пойдет, не останавливаясь.

Солнце ослепило ее, но не сильнее, чем тот свет, который ее звал. Ветер чуть не свалил ее с ног, но он был не сильнее той силы, которая влекла ее на берег. Мериамон наклонила голову, съежилась и пошла против ветра. Иногда у нее темнело в глазах, но она не останавливалась, чтобы разобраться, куда идет. Запах моря был так силен, его голос пел в ней. Солнце грело ей спину, хотя ветер был резкий.

Там были люди, но они виделись ей только как тени. Она видела, где они стояли – длинная белая полоса берега, синий блеск моря, посредине скала, окруженная стенами и увенчанная башнями. Были корабли – черные, красные и цвета тирского пурпура, и пурпурные паруса, и моряки с ястребиными носами и золотыми серьгами в ушах перегибались через борта.

Мериамон была близко от них, настолько близко, что могла бы омочить в море ноги. Дальше по берегу она видела их, отдаленных и четких, как образы в магической чаше, – македонцы в плащах и туниках, не боящиеся холода и ветра, жители Тира в длинных одеждах, с курчавыми бородами, мельче македонцев, похожие на египтян, тонкие, смуглые и лукавые. Тирцы были вежливы, даже улыбались. Они не уступили ни на йоту.

– Владыка царь, – сказал один, стоявший впереди всех, не самый старый, не самый молодой, но явно самый высокий по положению. Его одеяние было окрашено знаменитым тирским пурпуром и расшито золотом. – Жрецы сказали свое слово, старейшины с ними согласны. Ни один перс и ни один македонец не войдут внутрь стен нашего города.

Александр стоял перед ним, завернувшись в львиную шкуру, которую он обожал, с головой льва вместо шлема. На взгляд Мериамон, он выглядел странно, получеловек, полулев, но все же это был Александр. Лицо его горело от ветра и гнева, но голос звучал спокойно:

– Даже если я приду один, только с другом или двумя? Даже если я обещаю ничего не трогать и никого не обидеть и почтить бога так, как предписывают его жрецы?

– Жрецы предписывают, что никакого жертвоприношения не будет, – сказал посланник.

– Геракл мой предок, – ответил Александр. – Я хочу воздать ему честь в его городе.

– Если ты хочешь воздать ему честь, – сказал посланник, – ты можешь сделать это в Старом Тире, который находится ниже по берегу. Там есть храм Мелькарта; его жрецы будут рады принять тебя.

– Город Геракла – Новый Тир, – возразил Александр, все еще спокойно. – Он построил его собственными руками, он освятил его своим присутствием.

Посланник замотал головой.

– Владыка царь, я сожалею, что приходится отказывать тебе, но мы должны так поступить. Этого требуют наши законы. Мы не можем допустить чужестранца в наш город. Мы приветствуем тебя здесь и в Старом Тире; ты можешь приносить жертвы своему предку с благословения наших жрецов, но не в нашем городе.