— До чего ж ты, Козлов, любишь похоронные басни "на дороге" разводить, — встрял в разговор друзей парень с курносым носом, густо обсыпанным веснушками.

Сергей мгновенно переключился на него:

— Трусливый ты человек, Пальчиков, я гляжу, и мысли всегда высказываешь ошибочно неверные. А еще сибиряк. Но не волнуйся, вырастим и из тебя героя. У тебя как раз облик на увековечение просится, — подмигнул он товарищам. — Представь. Тайга, медведи, сосны — и ты верхом на белом "бэтээре".

— Может, ты первый верхом будешь.

— Эх, недобрый ты, Пальчиков, человек. И что самое опасное — без юмора. Прямо батальонный вредоноситель.

— Сам ты вредоноситель.

— Опять не соглашается! — Сергей победно посмотрел на ребят. — Ну ни разу «да» не сказал. Только: "Не-е-е, не-е-е…"

— Оставь ты парня, — заступился за побагровевшего от злости Пальчикова Стрелок. — Да он же сам в дискуссионные товарищи набился.

Мы только с Невером речь о геройстве начали Я его спросил: "Готов ли ты ради спасения товарищей и во имя высокой идеи партии на самопожертвование?»

Николай крутанул головою:

— Это как?

— Вот можешь ты сейчас раздеться и в голом виде пробежаться по горам?"

— Это зачем же трудиться, если девок поблизости нет?

— А затем, Никола ша, затем, боевой мой товарищ, что от одного вида твоих кривых ног, волосатой задницы и огромного рога изобилия все духи тотчас испустят дух. И тебе, стальной мой жеребец, — Сергей похлопал друга по бронежилету, — а может, даже мне (как идейному вдохновителю) дадут орден и отпуск за свой счет в какое-нибудь очень хорошее, тихое местечко.

— Вы, я вижу, рядовой Козлов, уже раздеваться начали: каска — в одной стороне валяется, автомат — в другой песок "глотает", — раздался сзади голос лейтенанта. — Бежать, что ли, куда-то собрались?

— Так ведь привал, товарищ лейтенант. Чего ж не отдохнуть, не расслабиться? Лишний груз куда подальше не отправить? — попытался втемяшить Серый молодому командиру то, что и какому-нибудь «чижу» без лишних слов понятно.

Однако тот, демонстрируя удивительную для своего возраста упертость и закоснелость, выдал:

— Это вы в горах расслабляться собрались?

Или себя уже в санатории вообразили? С наградой на груди? Так орден вам еще давать рановато. Вот выговор, очередной, сделать можно. Здесь война, а не Сочи. Приведите себя в порядок… Вот так. Если дурака валять не перестанете, ни в Сочах этих, ни в каком другом тихом местечке не позагораете.

Буравя взглядом спину удаляющегося командира, Сергей сокрушенно покачал головою:

— Вот уж кто каркнул, так каркнул. Ну зверь, зверь особо выдрессированной породы наш Орел.

Лейтенант Попов родился в областном центре Черноземья, неизвестно по какой причине названном в честь гордой горной птицы. С легкой руки Сергея к молодому командиру прилипла кличка Орел.

— Вот я из Воронежа, — завел уже всем знакомую песню Козлов. — Почти земляки. А со стороны Орла никакого снисхождения к близким родственникам. Нормально это? Я вас спрашиваю, рядовой Стрелков.

Они трое, Николай, Сергей и Стрелок, были из одной области. Сперва рядом их держали общие воспоминания, но очень быстро дружба ребят приобрела качество "не разлей вода". Сергей не дождался поддержки от товарища, однако все равно не унялся:

— Совсем, совсем затюкал нас отец-командир. Устав ему дороже, чем Коран духу. Мне даже кажется: он и в модуле в полной форме спит.

Вот ты, Николай, видел когда-нибудь Орла улыбающимся? Ну не вспомнишь же такого.

— Видел, — лениво ответил Невер, — когда он тебя на прошлой неделе на «губу» отправлял.

Тут же звонко засмеялся больше всех довольный репликой Николая Пальчиков. Осмелев, добавил от себя:

— Язык у Козлова длинней, чем у Амиго.

Солдаты замолчали. Амиго — самый умный минно-разыскной пес — сейчас вместе со своими четвероногими товарищами помогает саперам обследовать каменистую тропу.

— Долго они, — мотнул головою Николай.

Словно отвечая ему, раздалась команда "По машинам!", прервавшая напряженное ожидание солдат. Гул моторов потревожил наполненный дремотной тишиною воздух. Ожила, заклубилась белесая жалящая пыль. Повторяя изгибы ненадежной горной дороги, колонна, как гигантская стальная гусеница, ползла по каньону. И вдруг дружный рев мощной техники перекрыл грохот взрыва. Саперы все-таки просмотрели мину. Заделанная на большую глубину смерть «проснулась» под последним «бэтээром». Стрелок судорожно пытался и никак не мог вспомнить, кто сидел в нем. Его мысли разметал новый взрыв.