вдруг тоненьким жалобным голоском запела Эльза, и я вздрогнула.

В ее голосе было столько боли и неизбывной тоски, что у меня мурашки побежали по коже. Что ждет нас с Грегом? Самые мрачные предчувствия заполнили душу. Я смотрела на Эльзу. Казалось, она сидит здесь целую вечность и все поет и поет эту грустную песенку.

продолжила она, не меняя интонации и все так же покачиваясь на тычинке.

В этот момент лилию тряхнуло, но Эльза не обратила на это внимания. А я не удержалась на ногах, соскользнула с лепестка и полетела вниз, краем глаза заметив Л илу, которая раскачивала цветок. Я не успела удивиться, только подумала, что Лила нарочно стряхнула меня с лилии, словно букашку. Может, она боялась, что Эльза расскажет мне то, чего я не должна жать?

Я летела вниз, миновала лилейный лес и провалилась в черную бездну. Не успев испугаться, я довольно безболезненно приземлилась на дно глубокой ямы. И сразу увидела Грега. Он стоял у земляной стены, прижавшись к ней спиной. Я выпрямилась и бросилась к нему.

— Любимый! — торопливо заговорила я, обнимая его. — Что ты здесь делаешь? Есть какой-нибудь выход отсюда?

— Есть, — раздался сзади меня голос… Грега. Я резко обернулась и увидела именно его. «Господи! — взмолилась я. — Главное, не сойти с ума! Их двое! Что происходит?!»

— Здравствуй, Лада, — одновременно произнесли они и приблизились друг к другу.

Я в испуге прижалась к стене и не сводила с них глаз.

— Мы в растерянности, — хором проговорили они. — Мы не знаем, что делать, не знаем, кто мы. Нам плохо.

Тут я вспомнила слова Атанаса, что из-за затеянной Лилой игры с Грегом случилось что-то ужасное. И сейчас я поняла, что его сущность раздвоилась и никак не может соединиться.

«Но я точно помню, что удалила его копию тогда, — размышляла я, наблюдая за двойниками. — Что пошло не так?»

Я приблизилась. Они улыбнулись мне беспомощными, но абсолютно идентичными улыбками. Это выглядело жутковато. Я посмотрела на висок одного, там было чисто. У второго я сразу заметила кнопочку. Не задумываясь, я на нее нажала. Фантом начал подрагивать, размываться, распыляться. И вот он, наконец, исчез. Я подошла к оставшемуся… Грегу. Он смотрел на меня уже более осмысленно.

— Любимый, — прошептала я, обняла его, приподнялась на цыпочки и крепко поцеловала ледяные губы.

И ощутила, как он судорожно вздохнул.

Оторвавшись, поняла, что уже нахожусь в склепе и целую губы настоящего Грега. Я смотрела на его лицо и боялась дышать. И заметила, как задрожали его ресницы.

— Грег, любимый мой, — зашептала я, склоняясь к нему, — это я! Мы снова вместе, игры закончились! Я больше не позволю, чтобы нас разлучали!

— Лада, — раздался тихий голос, напоминающий шелест сухого осеннего листа.

Синеватые веки Грега медленно приподнялись. Я всхлипнула, но улыбнулась. Я верила, что теперь все будет хорошо. Грег постепенно пришел в себя. Я видела, как его лицо оживляется. Наклонившись, припала к его губам. И когда почувствовала, что он ответил, не смогла сдержать слез. Я помогла ему сесть, взяла за руки.

— Нам пора домой из этого кошмарного места, — сказала я.

Он слабо улыбнулся.

— Солнце уже встало, — раздался рядом голосок Лилы. — Вампиры отправились на покой. Вы можете выйти.

Она вылетела из склепа. Мы отправились за ней. Я поддерживала Грега, мне все еще казалось, что он очень слаб. Но с каждой секундой жизнь и прежняя сила возвращались к нему. У выхода мы замерли, глядя на чистое голубое небо, подсвеченное золотыми солнечными лучами. Я вспомнила одну из картин Ренаты, которая находилась в Англии в их родовом замке. Она висела в комнате Грега. На ней мы с ним были изображены выходящими из подобного склепа, я хорошо помнила, что сзади был нарисован раскрытый гроб. Правда, мы были одеты в костюмы Ромео и Джульетты. Грег, видимо, тоже вспомнил это полотно, потому что тихо произнес:

— Ромео и Джульетта умерли. А мы живы. И ясно мне улыбнулся.

Мы приблизились к монастырской стене. В одном месте возле нее росли густые деревья. Они были обвиты плющом, и их ветви образовывали зеленую живую арку. В стене за этими деревьями было полукруглое углубление, в котором стояла скамья. Лучше места, чтобы дождаться темноты, было не найти. Правда, мне безумно хотелось немедленно отправиться в путь, но я понимала, что обессиленному Грегу это не под силу, тем более в дневное время. Грег уселся на скамью, я ног не чувствовала от усталости, напряжение начало спадать, глаза слипались.