– За тебя!

Марго решила использовать князя в своих целях:

– Что слышно в свете? Я ведь никуда не выезжаю из-за траура.

– К черту твой траур, на кой он тебе? Жизнь, Марго, коротка, чтоб ее убивать на пустяки.

– Смерть – пустяки?!

– А мы все помрем, это есть та неизбежность, которую никому не миновать. Вот и радуйся мгновениям, отпущенным нам Богом.

– Так что там, в свете? – вернула она его к прежнему вопросу.

– По обычаю: светит, да не греет. У нас ведь провинция, она похожа на вокзал, где надолго не задерживаются. Одни сюда стремятся, ища покоя и отдохновения, другие бегут отсюда, ибо скука – корень тоски зеленой – гонит их прочь. И те и другие создают вокруг себя суету.

– Да, у нас каждое новое лицо вызывает к себе интерес. Кто-нибудь приехал?

– Некий венгр с мамашей и сестрой, но они покуда визитов не делали, обустраиваются. Это из крупных птиц, а по мелочи – не счесть новоявленных этих.

– Негусто… Вы позволите мне ненадолго отлучиться и повидать Викт'oра? Где он, кстати?

– На что тебе сей неудачник? Уж не увлечена ли ты им?

– Помилуйте, крестный, нехорошо так думать! Викт'oр мне нужен по делу.

– Да у себя он, на кровати валяется, можешь навестить сего бездельника. Только, чур, ко мне вернешься, мы с тобой еще потолкуем и чаю выпьем.

Дом крестного был огромен и населен не одними только родственниками – без числа, но и челядью. К комнате Викт'oра Марго проводил старый лакей, он самолично постучал в дверь и громко оповестил барина:

– К вам ее сиятельство, графиня Ростовцева, пожаловали-с!

Дверь отворилась, Викт'oр, с перевязанной головой и нимало изумленный, чего он и не скрывал, растерянно переспросил:

– Вы? Ко мне?

– К вам, – сказала Марго. – Разрешите войти или будем говорить на пороге?

Викт'oр нерешительно отступил, она прошла в комнату и обернулась, ожидая, что он, несмотря на свою растерянность, все же предложит ей присесть. Он указал на кресло, сам же вспомнил, что принимает графиню в ненадлежащем виде, торопливо надел пиджак, небрежно висевший на спинке стула, и после этого осведомился, садясь напротив нее:

– Чем обязан? Признаюсь, я удивлен и смущен… Вы не боитесь за свою репутацию?

– Не думаю, что вы станете рассказывать всякому встречному, как графиня Ростовцева навестила вас в вашей комнате!

– В этом доме и помимо меня найдется, кому рассказать об этом. Коль у вас действительно ко мне дело, не соблаговолите ли перейти в одну из гостиных? Мне бы не хотелось, чтоб вы безвинно пострадали.

Безрассудность была не лучшей чертой ее натуры, главное – вовремя опомниться, что и сделала Марго:

– Пожалуй, вы правы. – Идя по коридору, она не могла не проявить интереса к его перевязанной голове: – Почему вы с повязкой?

– Напали разбойники, когда я гулял поздно вечером. Не беспокойтесь, сударыня, я не очень сильно пострадал. Мне крайне любопытно, что заставило графиню Ростовцеву приехать ко мне?

– Должна предупредить вас, князь, что речь пойдет о весьма необычном явлении. Могу ли я рассчитывать на молчание с вашей стороны?

– Разумеется, сударыня. Прошу вас, – открыл он перед нею дверь.

Очутившись в гостиной, в которой преобладали белый и салатный цвета, отчего она всегда казалась светлой и праздничной, Викт'oр заметил:

– Вы взволнованны?

– Совершенно верно, – не стала лукавить она. – Мне трудно будет говорить с вами… именно с вами… как и вам со мной. Не принимайте мой визит за чрезмерное любопытство.

– Да что же случилось, мадам?

Встретив его взгляд, слегка насмешливый и даже надменный (Викт'oр быстро справился с собой, в отличие от нее), она пожалела, что вызвалась лично поговорить с ним. Зыбину это удалось бы куда лучше, если б не одно обстоятельство. Виссарион Фомич не желал огласки до поры до времени, а когда сам начальник следственных дел интересуется частной жизнью аристократов, то это неспроста: уж его-то визит точно дал бы повод к разного рода толкам и вызвал бы нездоровый ажиотаж. Нет-нет, Марго не должна подвести Зыбина, не должна разочаровать его, и в то же время она просто припугнет его персоной Викт'oра, ежели сие понадобится. Обнадеживало ее несколько лишь то, что репутация князя, в общем-то, была почти безупречной, как и его внешность. Про себя Марго недоумевала: почему Элиза отказалась от него?

– Случилось, – потупилась она. – Только не смейтесь.

– Не имею привычки высмеивать дам. Я весь внимание.

– Речь пойдет о… вашей невесте, Элизе…

– Элизе?!

Викт'oр заметно переменился в лице и мгновенно посерьезнел, если не сказать – потемнел, а возможно, и замкнулся. Кажется, тема эта была ему крайне неприятна. Но делать было нечего, и Марго продолжила:

– Видите ли, Викт'oр, старая нянька Ростовцевых утверждает, будто не так давно глубокой ночью она видела Элизу, якобы приходившую в дом. Это было бы смешно – мало ли что там старухе привиделось сослепу… но в ту же ночь и сторож якобы видел девушку: она открыла парадную дверь ключами и вошла. Сторож испугался и убежал, а няня упала в обморок. Два человека свидетельствуют в один голос, будто в дом приходила именно Элиза, а не похожая на нее девушка. Разве сие не странно? Разве этого не достаточно, чтобы попытаться выяснить, кто и ради чего устроил сие представление?

Она умолчала о краже и о сходном событии в имении Загурских, ведь неизвестно, как развернутся события, и если Элиза действительно жива, то на нее не должна упасть порочная тень репутации воровки, а может, и чего похуже. Тем временем князь Викт'oр в замешательстве обхватил подбородок ладонью, потирая указательным пальцем щеку, и крепко о чем-то задумался. Вопреки ее ожиданиям, он не зашелся от хохота, и это придало Марго смелости, так что она решила немного приоткрыть карты:

– Рада, что вы понимаете наше беспокойство. Как только я допросила слуг, тотчас отправилась к господину Зыбину Виссариону Фомичу, и он любезно согласился помочь мне во всем разобраться, но, думаю… он не придал значения сему случаю.