Видимо, Надин надо было перевести дух, она позвала слугу, приказала принести чай и молчала, пока на столе не задымились чашки. Марго, по натуре нетерпеливая, проявила завидную выдержку, не наседая на нее и полагая, что Оболенцева, рассказывая ей историю Прасковьи, заодно хочет сама разобраться, в чем причина столь нелепой гибели. И точно, отпив из чашки, Надин продолжила:

– Не так давно кто-то украл письма Вики. Долгополов подумал, что их украла жена, и пришел в неописуемую ярость. Не соображая, что делает, кинулся на нее с кулаками. Прасковья предупредила: ежели посмеет ударить, она опозорит его на весь свет, его и Вики. Он боялся не только молвы, но и Галицкого, ведь тот способен убить, а жизнью мерзавец дорожил. Я думала, Прасковья уйдет из дому, но ошиблась. Кажется, она чего-то ждала, или ее устраивала ночная жизнь, о которой она рассказывала мне с чувством удовлетворения. Но однажды...

Прасковья вошла в комнату, сказала молодому человеку:

– Погасите лампу.

– Коль вы так желаете... – странно мялся он, стоя у двери.

Она подумала: юноша смущен, потому что молод и не знает, как вести себя, сама подошла к столу и задула огонь. Прасковья сняла шляпу, положила ее на стол, но заскрипела дверь, она замерла, почуяв что-то неладное.

– Эй! – как всегда тихо позвала Прасковья.

Внезапно ее обхватили не юношеские руки – робкие и мягкие, не часто касавшиеся женщины, а грубые. В них угадывалась воля и сила, но и это не все. Запах мужчины был знакомым. Прасковья сделала попытку оттолкнуть обманщика, да едва не задохнулась – настолько сильно он ее сдавил, заваливая на кровать.

– Пустите! – прошипела она, высвобождаясь.

– Пустить? Не для этого я тебя ловил.

Она узнала голос мужа, таким его – грубой свиньей – Прасковья не знала. Пришлось прекратить бессмысленное сопротивление и ждать. Удобный момент наступил скоро, Нифонт, посчитав, что шлюха сдалась, замешкался, снимая одежду. В это время, собрав силы, Прасковья сбросила его и ринулась к выходу. Долгополов настиг ее и отшвырнул так, что она отлетела к стене, ударилась спиной и упала на пол. Грязно ругаясь, он чиркнул спичкой, зажег фитиль лампы, затем поднял ее:

– Дрянная шлюха, я тебя проучу... Ты?!! – Он остолбенел с выражением изумления, ужаса и гнева, казалось, его глаза вот-вот выпадут из глазниц. – Моя жена проститутка?!! Мать моих детей грязная девка?!! Вот почему ты мне отказала, когда я тебя встретил...

– Да, отказала, – сказала Прасковья, поднимаясь на ноги. Она взяла со стола шляпу, вуаль и шпильку. – И каково тебе сейчас? Но ты же не лучше меня, отчего ж удивлен? Мне тоже было не по себе, когда я читала твой дневник. Вот и решила перенять твой опыт.

Прожив с ним долгую жизнь, она так и не узнала его до конца. Внезапно Долгополов кинулся к ней, схватил за горло, он душил ее с яростью, рыча, как зверь:

– Убью! Задушу, как собаку, и кину в реку! Там ты сгниешь! Никто не узнает, что моя жена... Умри, гадина!

Не было ни малейшего сомнения: он так и поступит. Удушье не давало ей говорить, она только хрипела, слабели ноги, а в руках ничего, кроме шпильки...

– Он сделал несколько шагов назад и упал поперек кровати, – заканчивала Надин. – Прасковья надеялась, что ранила его, но, подойдя к нему... Он был мертв. Представьте ее ужас. Правда, она смекнула: надо убираться оттуда, да у самой двери вспомнила про шпильку. Прасковья вытащила ее из тела мужа и прибежала ко мне.

– Стало быть, она оборонялась, – произнесла Марго с сожалением. Да и как не сожалеть о том, что произошло? – А дальше?

– Я, как могла, утешала ее, но вы же понимаете, она была в плохом состоянии. А тут еще узнали, что убийством занялся сам Зыбин, этот докопается до самого ада. Мы думали, с чего он начнет, чтоб любым способом уйти от него.

– С родственников, – предположила Надин.

– И что он от них узнает? – не сводила с нее глаз Прасковья.

– Да почитай все, – поставила ее перед неизбежностью подруга. – Его нашли в ужасной квартире, значит, он пришел туда на свидание. Зыбин начнет выяснять, кто любовница Нифонта, узнает от того же Евгения о Вики, о скандале между тобой и мужем после того, как ты нашла записку. Кого он станет подозревать?

– Меня?

Надин младше на добрый десяток лет, а умом обогнала Прасковью:

– Не только. Вики тоже... Но, – она села рядом с Прасковьей на диван, взяла ее за руку, – не все потеряно. Нам нужны письма Вики к твоему мужу.

– Зачем?

– Отдадим их Галицкому, он не спустит ей измену, о чем станет известно, таким образом, Вики станет главной подозреваемой. Что подумает Зыбин? К Нифонту на свидания приходила Вики.

– Это дурно. – Прасковья высвободила руку. – Грешно...

– А не грешно было ей лезть в твою постель? – не дослушала Надин. – Она не думала о тебе, а ты нынче себя должна спасать. Подумай о том молодом человеке, что привел тебя на квартиру. Ну, как он пойдет в полицию и расскажет, что привел на ту квартиру тебя? Нет, дорогая, пусть для Зыбина это будет Вики.