Мари кивнула, соглашаясь с его доводами.

— Есть предложения? — спросила она, чувствуя, нужно что-то сказать, поддержать разговор…

— Я могу попытаться отвезти тебя в город. Хотя не уверен, что туда есть безопасный путь. По крайней мере отсюда.

— А сам ты что думаешь?

— Я бы двигался через энергостанцию, — с мрачной решимостью произнёс он. Лейтенант явно пребывал не в лучшем состоянии духа, несмотря на только что одержанную победу. Он не мог бросить Мари, не мог сказать ей, как сильно её присутствие стесняет свободу выбора…

— Ян… — Она запнулась, подбирая слова. — Тебе это нужно? Обязательно нужно?

— Наверное, ты не поймёшь меня… — сокрушённо покачал головой Ковальский. — Моего взвода больше нет. Да и я сам, скорее всего, уже не значусь в списках живых.

— При чём здесь ты?!

— Я боюсь получить глупый или панический приказ… — немного помедлив, сознался Ян. — Или хуже того — попасть под следствие.

— Но ты сражался, ты ранен, и я уверена — сделал всё, что в человеческих силах, чтобы остановить их там, у холма!

— Так думаешь ты. Но другие люди могут решить иначе. К сожалению, я знаком с подобными ситуациями. Меня станут допрашивать в то время, когда нужно действовать, иначе город просто погибнет без электричества… Начнётся паника, не будет воды, света, могут произойти техногенные катастрофы, затем последуют эпидемии, голод. Нас не нужно уничтожать. Город погибнет, лишившись источника энергии. Думаю, именно этого добиваются машины.

Мари мысленно представила тот хаос, что скупо обрисовал ей Ян.

Сердце царапнул знакомый коготок ужаса.

— Ян, ты один… К тому же ранен…

— Один человек может сделать много, — оборвал её лейтенант. — Боюсь, тебе не понять моей логики. Эти андроиды, — он указал на валяющийся посреди дороги эндоостов, — совершенно не умеют воевать. Они берут верх лишь за счёт скорости реакции и своего численного превосходства. Мы имеем дело с бытовыми машинами, которые кто-то вооружил и снабдил примитивными боевыми программами.

— Откуда ты всё знаешь?! — В голосе Мари сквозило обыкновенное отчаяние.

— У меня есть глаза. Я вижу, как действуют эти жалкие подобия человека.

— Тогда объясни, почему они дошли почти до окраин города? Если они ничем не превосходят нас?

— Мы не были готовы к подобному вторжению. Они выиграли внезапностью и беспощадностью. У них нет чувств, нет мыслей, есть только цель. А мы… Мы так не умеем.

— Я понимаю… — горестно вздохнула Мари, сделав свой вывод из сказанного. — Ты решил умереть, чтобы доказать всему миру, что не трус.

— Можешь считать, как хочешь. Я пойду туда. Довезу тебя до окраины полиса и вернусь. А ты найдёшь штаб сил самообороны и расскажешь полковнику Нагаеву всё, что видела. Договорились?

Мари молчала.

Она думала сейчас о том, куда пойдёт в городе, что будет делать, как станет жить… с вечным, неизбывным страхом в груди, с неизвестностью, с мыслями, догадками о том, как погиб Ян и сколько времени ей самой осталось дышать?

Кто они — эти похожие на людей машины? Откуда, по какому праву они пришли в наш мир и начали убивать? Что им нужно?

Мысли принадлежали совершенно другому человеку, не той девушке, что сутки назад беззаботно поднималась по тропинке к вершине холма.

Ты дура. Что ты противишься? Сошла с ума? Тронулась от страха?

В том-то и дело, что страх исчез.

Не было ужаса, словно он рухнул в дорожную пыль вместе с фигурой дройда.

А что я стану делать в городе? Сидеть и ждать конца?

Господи… Господи, что же мне делать?!

Ей сейчас хотелось одного: решиться хоть на что-то, не мучить себя сомнениями, не изводить душу вариантами, а принять решение и следовать ему. До конца.

Удивительно, как сильно может измениться мировоззрение за краткий, ничтожный промежуток времени.

И тут же нахлынули воспоминания, обдав душу липким противным страхом.

Ты дура… — словно заведённый, твердил внутренний голос. — Беги, пока не поздно. Скажи себе «Наплевать» и беги!..

Как это здорово — дышать, ощущать себя живой.

Она посмотрела на небо, удерживая навернувшиеся слёзы.

— Ян…

— Да, Мари?