– И унитаз тоже, – заверила я.

Зоя пошла мыться, а я села на подоконник и уставилась во тьму.

– Грустишь? – спросила гостья, вновь появляясь в комнате.

Мне несвойственно выбалтывать чужие тайны, но сегодня, вероятно, от перенапряжения, у меня развязался язык. Я выложила историю про Катю.

– Правильно действуешь, – одобрила Зоя, когда я наконец-то замолчала. – Главное, тщательно порасспрашивать народ, а еще завтра вообрази, что находишься в комнате Кати, и попытайся представить себя на ее месте. Куда ты пойдешь? Это очень помогает.

На следующий день я приехала к Лизе около полудня и застала ее в состоянии паники. В квартире царил полный разгром.

– К тебе приходили с обыском? – удивилась я.

Лизонька надулась.

– Глупая шутка. Я колготки искала! Обычно мне их горничная приносит.

– Прислуга ушла, – запоздала вспомнила я.

– Неблагодарные, тупые свиньи, – вспыхнула Лиза, – хамки! Не успели тело Вити в морг увезти, как челядь потянулась за расчетом.

– И чем они мотивировали свой побег? – не успокаивалась я.

– Их репутация пострадает, если люди узнают, что они служили в доме, где в одночасье умер хозяин, – фыркнула Лиза, – гады! Ну, нашла Катю?

– Пока нет, – ответила я, – но могу рассказать о проделанной работе. Свидетельство о кончине Яркиной Екатерины никогда не выписывалось.

– Говорила тебе, – топнула ногой Лиза, – она мне мстит!

– Катя выписана из дома мужа и нигде не зарегистрирована, она не живет с подругой матери и ее семьей, не имеет ни кредитной карточки, ни автомобиля, ни медицинской страховки, ни пенсионного свидетельства, ни ИНН, [13] – продолжила я.

– Небось снимает комнату, не ходит по врачам, ездит на такси. Работай лучше! – гаркнула Лиза. – Не ленись!

От такого хамства я онемела, Лизавета сообразила, что ляпнула нечто неподобающее, и изменила тактику.

– Прости, прости, Вилочка! Я жутко нервничаю!

Я решила не обращать внимания на дурное поведение Ласкиной.

– Мне хочется посмотреть на бывшую комнату Яркиной.

– Надо ехать в дом к папе, – без особого энтузиазма сказала Лизавета.

– Точно, – кивнула я.

Она закатила глаза.

– Меня радует лишь одно: поселок недалеко!

– У тебя есть ключи от особняка отца? – спросила я.

– Нет, но они не нужны, – недовольно проворчала Лиза, натягивая с виду потрепанную дырявую курточку, за которую, вероятно, было отдано очень много денег.

– Ты говорила про отсутствие Константина Львовича и Сони, – напомнила я.

– В особняке охрана, они меня знают. Что, нам ехать на этой тарантайке? В ней даже кошка не поместится.

Я обиделась за свой «Мини Купер» и молча села за руль. Лиза, сообразив, что альтернативы нет, устроилась на переднем сиденье и принялась командовать.

– Направо, налево, прямо, осторожнее, там крутой поворот.

Примерно через четверть часа мы оказались в просторном холле, украшенном статуями и картинами на античные темы.

– Второй этаж! – объявила Лиза и, не подумав снять сапоги, зашагала по белоснежному ковру.

Я стащила обувь и последовала за Ласкиной. Не подумайте, что Елизавета хамка, она просто не приучена замечать мелочи. С подметок на ворс попадет грязь? Но ее же кто-нибудь уберет! Прибегут с пылесосом, тряпкой, метлами. Откуда прислуга возьмется? Вот этот вопрос Лизавету не волнует, она твердо уверена: кто-нибудь точно примчится.

Лиза пнула ногой белую дверь с позолотой.

– Изучай.

– У Кати только диван был? – поразилась я. – Твоя мачеха предпочитала неудобное раскладное ложе?

Елизавета воскликнула:

– Говорила же! Папа выбросил всю ее мебель! Сам сжег за гаражом! Сейчас это комната для гостей.

– Похоже, Катя ему сильно насолила, – протянула я, оглядывая помещение, – можешь вспомнить, где и что тут стояло?

Ласкина наморщила лоб.

– Кровать выдавалась на середину, такая большая, с пологом. В простенке стояли стол-трюмо, два кресла, они не имели постоянного места, их переставляли. Слева вроде был диван, справа комодик и консоль с безделушками.

– А шкаф с вещами? – вспомнила я.

Лизавета подошла к окну, наглухо задернутому занавеской, отодвинула ее, щелкнула выключателем.

– Гардеробная, – кивнула я, – а за второй шторой ванная?

– Угадала, – подтвердила Лиза.

– Катя ушла отсюда? – спросила я.

– Верно, – согласилась Лизавета.

– И не взяла ни вещей, ни сумки? – уточнила я. – Оставила мобильный, ключи от машины?

– Да, – подтвердила Лизавета, – на следующий день папа велел ее шмотки сжечь, Женька, горничная мачехи, доложила о выполнении приказа, а через неделю отец заметил у нее перчатки Кати и выгнал Женю вон.