Закончив спокойно кофепитие, Зарс ринулся к Пуриньшу.

— Ты уверен, что знакомые Ольги двинулись к Адели в Пасиенскую волость? — спросил тот с кислым видом Зарса на кухне, куда вышел от гостей, певших что-то веселое в рождественский вечер. — вообще, какого черта все события происходят у тебя вечерами, тем более праздничными?

— Не у меня происходят, у них случаются, а я только докладываю вам, ваша светлость, а вы изволите быть недовольными.

— Заткнись, Альфред, — дружески хлопнул его по плечу Пуриньш. — Ладно, едем в отдел. Магда! — позвал он жену. — Надо отлучиться на часок.

— Александр, это нехорошо, — грудным голосом произнесла Магда, — а гости?

— Развлекай, — и вместе с Зарсом они бросились к остановившимися неподалеку саням извозчика.

Переговорив с Тейдеманисом, у которого тоже были гости, Пуриньш пришел к однозначному выводу перекрыть дорожные подъезды к Пасиене, устроить засады в больнице, где работала Адель, и около деревни, где она жила. Дали соответствующие телефонограммы. Немедленно связались с Даугавпилсом, отдали приказ о задержании и допросе через три дня по особому сигналу Антонии.

Заре по приказу Пуриньша в тот же вечер выехал в Даугавпилс для встречи с Антонией, у которой следовало выведать, кто у нее был, с какой целью, куда двинулись визитеры.

Утром двадцать шестого, выйдя из местного поезда Резенек-Зилупе, Кириллыч и Соломатин бодро зашагали по направлению к волостному центру Пасиене, ожидая, что вот-вот кто-нибудь подхватит их на машину или повозку. Услышав, а затем и увидев нагоняющую их машину, они слегка отступили за деревья на дороге в ожидании небольшого грузовика. К своему ужасу они рассмотрели, что машина набита полицейскими. Те их тоже увидели и поняли, что это люди, на розыск и задержание которых они были направлены. Полицейские скатились с машины и стали охватывать незнакомцев с флангов.

Предложили им сдаться. В ответ раздались одиночные пистолетные выстрелы. Двух полицейских Соломатин все же уложил. Кириллыч стрелял плохо. Единственное, что он сделал полезного в эти скоротечные минуты боя, так это вытащил из наплечного мешка банку и забросил ее в дупло дерева. В банке были сведения, собранные в свое время Дьяконовым о тех, кто снюхался с фирмой Вагнера, поступил в РОА, бежал из лагеря и погиб в нем, приняв мученическую смерть. Кириллыча и Соломатина в этой последней графе списка не было… Не дошли до партизанской бригады и также и те сведения, которые так тщательно собирала группа Ольги…

Еще днем позже, окончательно поправившись, Рагозин разделался с Семеном Смушкиным. Видя, как подпольщики ухаживают за ним, Рагозин понял, что кроме голословного обвинения у Семена за душой ничего не было. Посоветовавшись с начальством, он получил приказ покончить со Смушкиным, а то мало ли что у того может появиться завтра. Он задушил Семена прямо на конспиративной квартире подпольщиков по улице Стабу 102. Рагозин использовал аналогичную версию: с гестапо связан Смушкин, который хотел, убив Рагозина, нарушить связи подпольщиков с партизанами. Гудловский и Чувиков это подтвердили.

Вот так печально для подпольщиков закончился 1943 год, и еще более ужасающе начался 1944 год, оказавшийся последним в их жизни…

Имант Судмалис — личность легендарная. Вплоть до последнего времени нашим детям и внукам о нем рассказывали начиная со второго или третьего класса, и на примере его жизни они узнавали, из кого же вырастают герои. И это прекрасно.

Сразу оговорюсь. Сейчас некоторые люди, считающие себя экспертами по истории Латвии периода войны, стараются опровергнуть правильность избранного Судмалисом пути и методы его деятельности, в частности организацию им взрыва на Домской площади. Этот взрыв маломощной мины оказался настолько сильным, что это от него, видимо, забило уши наших провинциальных критиков вплоть до сегодняшнего дня. К великому сожалению, они поэтому толком не слышали о движении Сопротивления в Европе. А жаль! Так или иначе, но история складывается из фактов. И они вот здесь. Вам же их оценивать. Да… но… — скажут наши провинциалы…

Было бы гораздо справедливее, если бы звание Героя Советского Союза он получил не посмертно, в 1957 году, если бы он остался живым с этим званием, а не превратился в легенду в возрасте двадцати восьми лет. Тем не менее звание Героя он заслужил своими прижизненными делами, а мученическая смерть лишь высветила его мужество. Нельзя было не войти в бесконечную шеренгу героев Великой Отечественной войны такому искусному организатору подпольной работы, как Имант Судмалис, но, честное слово, он не заслужил такого дилетантского, поверхностного, недобросовестного отношения к своей последней засылке в Ригу, превратившейся в прямое восхождение на эшафот.

Очевидно, не дело разбирать сейчас в документальной, но все же повести действия каждого из Должностных лиц, причастных к командировке Судмалиса в Ригу, оказавшейся трагически последней: и полной документальной основы не сохранилось, и многих авторов этой операции уже нет в живых. Однако нельзя ограничиться скороговоркой и не раскрыть грустные страницы партизанской борьбы. Как ни прискорбно, но лихо задуманная и проведенная Панцингером операция по выводу из партизанской зоны именно Иманта Судмалиса, за которым многоликая свора гестаповцев охотилась около полугода, завершилась его поимкой в Риге.