– Ну как? – крикнул я, склонившись над люком. Впрочем, за шумом плещущейся воды трудно было что-либо расслышать. Вода продолжала подниматься, а Толяна так и не было видно. Я хотел нажать на красную кнопку, но заколебался: а вдруг там какой-нибудь трубной задвижкой раздавит Толяна? С другой стороны, если вода поднимется еще сантиметров на тридцать, труба заполнится полностью, и тогда у нас – в дополнение к полусгоревшему трупу – появится еще и утопленник.

Мои размышления прервало долгожданное появление Толяна. Он с шумным плеском и трагическими всхлипываниями обиженной русалки вынырнул из воды и уставился на меня выпученными глазами. Я молча смотрел на него, терпеливо ожидая развития событий. Мокрый Толян жадно вдохнул воздух и произнес слово, какого и следовало ожидать в подобной ситуации:

– Бля!!!

Я счел необходимым выразить свою искреннюю радость по поводу долгожданного возвращения несостоявшегося утопленника.

– Здорово, Ихтиандр! А я уж думал, что тебе капец!

– Он, бля, думал!!! А на красную кнопку нажать не мог?!

Если бы у Толяна еще оставались силы, он вцепился бы мне в горло. Но сил у него уже не было, и он лишь укоризненно смотрел на меня томным взглядом умирающего лебедя, продолжая болтаться по пояс в воде. Нашу разборку прервал голос Элиса:

– И какой чудак на букву «эм» спустил воду из бассейна?!

Он спустился в подвал и с интересом уставился на нас.

– Э-э! Похоже, Толян хотел обследовать трубу! И как? Ты нашел, куда она ведет?

– Нет, – проворчал Толян, вылезая с моей помощью из люка. Вода с него текла, словно вытекала из водопада. – Я только до поворота дошел. Тут откуда-то вода и потекла! Пока я развернулся и рванул обратно, она уж совсем до верха поднялась. Я под водой метров пять против течения плыл! Как выплыл, и сам не пойму!

– Ну ты и Ихтиандр! – восхитился Элис, как и я, обозвав Толяна именем героя знаменитой повести А. Беляева, и нажал на красную кнопку. Я думал, что вода немедленно куда-то уйдет, но этого не произошло.

– Это водосброс бассейна, – пояснил Элис. – Черная кнопка открывает задвижку бассейна, а красная – закрывает. Труба выходит в оконечный отстойник канализации, оттуда вода сбрасывается в реку. Чтобы выпустить воду из трубы, надо открыть задвижку отстойника. Обычно мы именно таким образом заполняем трубу, а потом открываем задвижку отстойника, и водяной вал промывает выходной коллектор.

– И большой диаметр у трубы выходного коллектора? – спросил Толян, снимая ботинки и отжимая носки.

– Сантиметров тридцать, – ответил Элис, – да еще с решеткой, через которую и мышь не проберется, и змея не проползет.

– И такая мелкая решетка не забивается? – недоверчиво поинтересовался я.

– Нечем забиваться, – пояснил Элис, – ведь весь… э-э…… твердый осадок остается в первой ступени отстойника.

– Как и откуда открывается задвижка отстойника? – деловито спросил Толян. Он уже отжал брюки и теперь держал их в руках.

– Это в гараже, – ответил Элис, – сейчас я ее открою.

Он поднялся по лестнице, и через несколько секунд вся масса воды в люке дрогнула и начала медленно опускаться.

– Ну как? – спросил Элис, вновь спустившись к нам.

– Нормально, – проворчал Толян. – Пойду переодеваться. Всем спасибо! Особенно тебе, Слава.

Невзирая на явный сарказм последних слов Толяна, я доброжелательно откликнулся:

– Всегда рад помочь! Если еще что-то понадобится, не стесняйся, обращайся.

Толян хотел было что-то ответить, но лишь махнул рукой и пошел к лестнице, помахивая мокрыми брюками. Я закрыл люк, и мы с Элисом поднялись в гараж.

В гараже был Борис. Он сурово посмотрел на нас с Элисом и спросил:

– Что это вы с Толяном сделали?

– Он нашел вход в канализационный коллектор и чуть не утонул, – лаконично объяснил Элис.

Борис перевел взгляд на меня.

– Так что? Значит, ничего подозрительного вы не нашли?

– Нет, – отрицательно покачал головой я.

Борис на минуту погрузился в глубокие размышления, а затем решительно сказал:

– Если тут нет подземного хода, то остается чердак. Надо обследовать чердачные помещения! Где вход?

– Тут нет никакого входа на чердак, – ответил Элис, – потому что нет самого чердака. Третий этаж дома представляет собой мансарду, поэтому чердака просто не существует по определению. А над флигелем крыша расположена очень низко: у стены дома по коньку – метра два, а к противоположному концу она вообще сходит на нет. Какой уж там чердак?!