– Хорошо, до прилета вертолета с моим адвокатом на борту даю тебе карт-бланш, – разрешил он. – Только не вздумай уничтожать улики и устраивать сговор. Я об этом все равно узнаю! Понял?

Я кивнул и направился к лестнице.

– Да, Славон! – окликнул меня Борис. – Если вдруг найдешь пистолет, то не вздумай из него кого-нибудь пристрелить.

Юмор у него такой… Ну что тут скажешь?

– Пусть Николаша ждет меня в своей комнате, – сказал я. – Можешь запереть его для надежности и поставить под окном Толяна. Так, на всякий случай.

– Николаша будет сидеть в одних трусах, – ухмыльнулся в ответ Борис. – Это удержит его от желания выпрыгнуть в окно.

Я поднялся на третий этаж и постучался в дверь Иркиной спальни. Она лежала в постели и смотрела по телевизору какой-то идиотский мультик.

– Что случилось? – спросила Ирка. – Ты пристрелил Бориса с Толяном и теперь путь на волю свободен?

Юмор у нее… Не хуже, чем у Бориса! Она еще способна шутить! Я нахожусь в обществе ненормальных. На мгновение на меня накатило резкое желание спуститься в свою комнату, выпрыгнуть в выбитое Пашей окно и бежать куда глаза глядят из этого кровавого дурдома. Но вместо этого я спокойно произнес:

– Ира! Я хочу, чтобы ты мне рассказала о дружелюбном привидении.

Наш разговор с Иркой занял минут двадцать. После этого я спустился к Николаше и примерно столько же проговорил с ним. Когда я вошел в гостиную, то уже процентов на девяносто представлял себе всю картину случившегося за эти последние дни. Осталось лишь добавить отдельные штрихи, чтобы анализ событий приобрел полностью законченный вид.

– Как дела? – поинтересовался Борис. – Все покаялись? Теперь очередь дошла до меня?

– Ты необычайно догадлив, – ответил я. – Погоди минуту, мне страшно хочется пить. Сейчас я схожу в кухню за пивом, а затем займусь тобой.

Мне действительно после всех этих неприятных разговоров и выкуренных почти подряд, одна за другой сигарет безумно хотелось пить. Я нашел в холодильнике пару банок «Ярпива Янтарного», взял одну, открыл и осушил ее в два приема. Немного поколебавшись, взял вторую и вернулся в гостиную. Усевшись за стол, я налил пиво в стакан и, не торопясь, принялся его с удовольствием потягивать.

– Так как насчет обещанных доказательств? – нетерпеливо поинтересовался Борис.

– Там, у крыльца, стоит лопата, – сообщил я. – Отправляйся на то место, где после прыжка приземлился Паша, и немного покопай. Уверен, под снегом ты быстро найдешь самое весомое доказательство.

– Хватит идиотских загадок! – вспылил Борис, вставая из кресла. – Пошли со мной! Сам отроешь свое доказательство, в моем присутствии.

– Экий ты недоверчивый, – с сожалением отозвался я. Мне ужасно не хотелось тащиться на холод. Но придется.

Мы оделись и вышли во двор. Я взял стоявшую у крыльца совковую лопату и пошел к тому месту, куда Паша выпрыгнул из окна. Проходя вдоль стены, я сказал Борису:

– Я сразу обратил внимание, что отсюда к дорожке, ведущей к воротам, идут только следы сорокового размера. Жаль, мы их затоптали, но сейчас это уже не имеет принципиального значения.

Я остановился возле того места в сугробе, куда упал Паша.

– Смотри, снег вроде сильно разворочан, но как-то не так… Примят, вроде как специально.… Видишь?

– Ничего не вижу, – нетерпеливо ответил Борис. – Человек в спешке выбирался из сугроба, падал…. Ты что собирался откапывать? Давай, действуй!

Я принялся копать. Я понимал, что я ищу, поэтому осторожно, небольшими слоями счищал снег. И все же мое сердце екнуло, когда лопата наткнулась на что-то твердое. Борис не выдержал, опустился рядом со мной на колени и принялся руками в перчатках разгребать снег.

– Черт! – вдруг воскликнул он. – Да это же рука!

Я отбросил лопату и так же, руками, стал помогать Борису очищать от снега тело. Через минуту мы стряхнули снег с лица покойника, и никаких сомнений у нас уже не оставалось: в сугробе лежал Паша. Никаких сомнений не вызывала и причина его смерти – в его лбу чернело пулевое отверстие. При более тщательном осмотре обнаружилось еще одно ранение – в грудь.

– Так.… Вот что, Славон! Позови Николашу, пусть он поможет нам перенести Пашу к остальным, – сказал мне Борис.

Я позвал Николашу, мы упаковали тело Паши в мусорные мешки и перенесли его к остальным покойникам. Глядя на ряд из пяти упакованных в пластиковые мешки тел, я вдруг осознал всю дикость и безысходность творящегося здесь ужаса. Мне захотелось завыть от этого жуткого ощущения – полной погруженности в мир абсурдного кошмара. И лишь одно удерживало меня от этого: я уже знал, как все произошло и почему все это вообще случилось….