— Одинъ разъ, впрочемъ… — замтилъ м-ръ Топманъ.

М-ръ Пикквикъ измнился въ лиц.

— Ну, тутъ должна быть закорючка, — сказалъ старикъ Уардль. — Посмотримъ, что такое.

М-ръ Топманъ устремилъ робкій взглядъ на президента.

— Подозрительнаго, однакожъ, тутъ ничего не могло быть, — сказалъ м-ръ Топманъ, — только вотъ видите… право, я не знаю, какъ это случилось! Представьте, однакожъ, мы видли м-съ Бардль въ объятіяхъ м-ра Пикквика.

— Силы небесныя! — воскликнулъ м-ръ Пикквикъ, пораженный внезапнымъ воспоминаніемъ. — Какое страшное стеченіе обстоятельствъ! Такъ точно: она лежала на моихъ рукахъ!

— И почтенный другъ нашъ старался нжнымъ голосомъ смягчить ея горе, — сказалъ м-ръ Винкель съ лукавой усмшкой.

— Правда, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, — отпереться не могу.

— Ну, братъ Пикквикъ, попался, любезнйшій! — подхватилъ старикъ Уардль. — Дло принимаетъ серьезный оборотъ. Ахъ ты, старый ловеласъ!

И онъ залился самымъ добродушнымъ смхомъ, отъ котораго чуть не задрожали стекла буфета.

— Страшное стеченіе обстоятельствъ, — воскликнулъ м-ръ Пикквикъ, облокачиваясь подбородкомъ на свои руки. — Винкель, Топманъ, прошу извинить меня за выходки, обращенныя мною противъ васъ. Беру назадъ вс свои слова. Что длать? Вс мы — несчастныя жертвы обстоятельствъ. Такова судьба!

Закрывъ руками свое лицо, м-ръ Пикквикъ погрузился въ глубокую думу. Старикъ Уардль наблюдалъ ужимки и косвенные взгляды пикквикистовъ.

— Надобно, однакожъ, привести въ извстность это гнусное дло, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, поднимая голову и ударивъ кулакомъ но столу. — Я долженъ увидться съ этимъ Додсономъ и Фоггомъ. ду завтра въ Лондонъ.

— Не завтра, почтенный, — сказалъ старикъ Уардль, — ты слишкомъ хромъ для зды на почтовыхъ.

— Ну, такъ послзавтра.

— A послзавтра — первое сентября, и мы отправляемся на охоту въ помстье сэра Джоффри Маннинга. Ты, по крайней мр, долженъ принять участіе въ нашемъ завтрак.

— Въ такомъ случа поздка въ Лондонъ отлагается на два дня, — сказалъ м-ръ Пикквикъ. На третій будетъ четвергъ. — Самуэль!

— Что прикажете?

— Возьмите два мста въ дилижанс на утро четверга — для себя и для меня.

— Слушаю, сэръ.

Проговоривъ это, м-ръ Уэллеръ выступилъ на улицу медленнымъ шагомъ, запустивъ руки въ карманы и устремивъ глаза въ землю.

— Вдь вотъ оно, подумаешь, не было печали, да черти накачали, — говорилъ м-ръ Уэллеръ, отправившійся исполнять порученіе своего господина. — Неужто въ самомъ дл водились y него шашни съ этой пучеглазой вдовой?… Странные люди: всегда съ ними какая-нибудь исторія! Впрочемъ, быть не можетъ: онъ къ этому неспособенъ.

И, продолжая философствовать въ этомъ дух, м-ръ Самуэль Уэллеръ пришелъ, наконецъ, въ контору дилижансовъ.

Не думая и не гадая объ ужасныхъ приготовленіяхъ, которыя длалъ безпокойный человкъ на первое сентября, беззаботныя птички весело встртили этотъ день и привтствовали общимъ хоромъ тихое утро, озаренное яркими лучами солнца. Молодыя куропатки извивались и порхали между колосьями сжатой нивы, предаваясь всмъ утхамъ, свойственнымъ юнымъ лтамъ, между тмъ какъ старые друзья ихъ, бросая философскій взглядъ на проказы юныхъ птенцовъ, спокойно сидли на своихъ мстахъ, согрвая свою кровь подъ вліяніемъ живительныхъ лучей. Спокойные настоящимъ, невинные птенцы отнюдь не предчувствовали ужасной судьбы, уже тяготйшей надъ ихъ головами. Счастливое невдніе! Не часто ли и мы… мы, которые… но это вздоръ: обратимся къ длу.

На простомъ язык это значитъ, что наступило превосходное рдкое утро, такъ что никто не могъ подумать, что уже совсмъ пролетло англійское лто. Заборы, поля, деревья, долины представляли очарованному глазу разнообразные переливы глубокой, роскошной зелени: ни одинъ листокъ не пожелтлъ, не упалъ на мягкую землю, и не было нигд ни малйшихъ признаковъ осеннихъ опустошеній. Солнце горло ярко на безоблачномъ неб; воздухъ наполнялся пніемъ птицъ и жужжаніемъ наскомыхъ; сады, луга и огороды еще пестрли миріадами цвтовъ, омытыхъ теперь серебристою росою. Везд и на всемъ глубокіе слды прекраснаго лта, полнаго роскошной жизни.

Таково было утро, когда открытая коляска подкатила къ воротамъ огороженнаго поля, гд стояли высокій дюжій лсничій и оборванный мальчишка въ кожаныхъ штанахъ. Въ коляск сидли пикквикисты, — за исключеніемъ м-ра Снодграса, который предпочелъ остаться дома, — м-ръ Уардль и м-ръ Трундель. Самуэль Уэллеръ вмст съ кучеромъ засдалъ на козлахъ.

Лсничій и мальчишка, сопровождаемые парою лягавыхъ, держали на своихъ плечахъ кожаные мшки огромнаго размра.

— Неужели, — шепнулъ м-ръ Винкель на ухо старику Уардлю, — неужели они думаютъ, что мы наполнимъ до верха эти огромные мшки? Гд взять столько дичиі

— Вотъ забавный вопросъ! — воскликнулъ старикъ Уардль. — Дичи пропасть въ этихъ мстахъ, была бы охота стрлять. Вы наполните одинъ мшокъ, a я другой, и если не хватитъ мста, можно, пожалуй, помстить цлую дюжину въ карман нашихъ охотничьихъ сюртуковъ.

М-ръ Винкель, выходя изъ коляски, не счелъ нужнымъ представить особыхъ замчаній на этотъ отвтъ; но онъ думалъ про себя: — "Если эти ребята будутъ ждать на открытомъ воздух, пока я наполню одинъ изъ этихъ мшковъ, имъ придется, безъ всякаго сомннія, нажить такую лихорадку, отъ которой не вылчитъ ихъ ни одинъ докторъ въ мір.