Внезапный звонъ колокольчика заставилъ м-ра Джаксона вновь отправиться въ комнату Фогга. Воротившись черезъ минуту, онъ объявилъ, что м-ръ Фогтъ можетъ теперь принять м-ра Пикквика, если угодно ему пожаловать наверхъ.

Наверхъ пошелъ одинъ м-ръ Пикквикъ, a врный слуга его остался внизу. На одной изъ комнатныхъ дверей второго этажа была изображена аршинными буквами золотая надпись: "М-ръ Фоггъ". Посл предварительнаго доклада, м-ръ Пикквикъ вошелъ, наконецъ, въ эту завтную дверь.

— Додсонъ дома? — спросилъ м-ръ Фоггъ.

— Дома, — отвчалъ Джаксонъ.

— Попросите его сюда.

— Слушаю.

Джаксонъ ушелъ.

— Не угодно ли вамъ приссть, — сказалъ Фоггъ. — Вотъ вамъ, покамстъ, газета: мой товарищъ сейчасъ придетъ, и мы потолкуемъ вмст о вашемъ дл.

М-ръ Пикквикъ прислъ и взялъ газетный листокъ; но вмсто того, чтобъ читать, принялся осматривать длового человка. Это былъ высокій, худощавый, морщинистый джентльменъ въ черномъ фрак, пестрыхъ панталонахъ и черныхъ штиблетахъ. Казалось, что м-ръ Фоггъ всю свою жизнь питался одними овощами.

Минутъ черезъ пять вошелъ м-ръ Додсонъ, полный, статный и весьма суровый джентльменъ съ грозною походкой и громкимъ голосомъ. Разговоръ начался.

— Это м-ръ Пикквикъ, — сказалъ Фоггь.

— А! Вы отвтчикъ по длу м-съ Бардль?

— Да, сэръ, — проговорилъ м-ръ Пикквикъ.

— Очень хорошо, — сказалъ Додсонъ, — Что-жъ вы предлагаете?

— Ну? — сказалъ Фоггъ, запуская руки въ глубокіе карманы своихъ панталонъ и забрасывая голову на спинку креселъ. — Что вы предлагаете, м-ръ Пикквикъ?

— Постойте, Фоггъ, — сказалъ Додсонъ, — пусть онъ сперва отвтитъ на мой вопросъ.

— Я пришелъ, господа, — началъ м-ръ Пикквикъ, бросая кроткій взглядъ на обоихъ дльцовъ, — я пришелъ, господа, выразить свое изумленіе по поводу вашего письма и спросить, на какихъ основаніяхъ вы намрены дйствовать противъ меня.

— Основанія… — началъ Фоггъ, тотчасъ, однакожъ, остановленный своимъ товарищемъ.

— М-ръ Фоггъ, — сказалъ Додсонъ, — я намренъ говорить.

— Прошу извинить, м-ръ Додсонъ, — сказалъ Фоггъ.

— Что касается до этихъ основаній, сэръ, — продолжалъ Додсонъ, придавая нравственную энергію своему голосу, — вы должны прежде всего обратиться къ вашей собственной совсти и къ вашимъ собственнымъ чувствамъ. Мы, сэръ, мы обязаны въ этомъ дл руководствоваться единственно показаніемъ нашей кліентки. Это показаніе, сэръ, главнйшимъ образомъ можетъ и должно быть разсматриваемо съ двухъ противоположныхъ сторонъ. Оно можетъ быть истиннымъ, можетъ быть и ложнымъ; можетъ быть вроятнымъ или можетъ быть невроятнымъ; но если оно дйствительно содержитъ въ себ признаки истины и вроятности, я безъ обиняковъ скажу вамъ, сэръ, что основанія наши сильны, положительны, непоколебимы. Быть можетъ, сэръ, вы злоумышленникъ или можетъ быть и то, что вы просто человкъ несчастный; но еслибъ, сэръ, понадобилось мн, по долгу совсти и чести, выразить откровенно свое мнніе насчетъ вашего поведенія, — я не колеблясь сказалъ бы, что мн можно въ этомъ случа имть одно только мнніе.

Здсь м-ръ Додсонъ выпрямился съ видомъ оскорбленной добродтели и взглянулъ на Фогга, который заложилъ руки въ карманы и бросалъ на своего товарища одобрительный кивокъ.

— Безъ наималйшаго сомннія, — подтвердилъ м-ръ Фоггъ.

— Позвольте, сэръ, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, побждая болзненное чувство, возбужденное въ немъ этой сценой, — позвольте уврить васъ, что въ настоящемъ случа, когда рчь идетъ объ этомъ дл, я самый несчастный человкъ въ мір.

— Очень можетъ быть, сэръ, я даже надюсь, — отвчалъ Додсонъ. — Если вы дйствительно невинны въ обвиненіи, которому подвергаетесь на законномъ основаніи, то несчастіе ваше превосходитъ всякое вроятіе, и я ршительно сомнваюсь, съ своей стороны, чтобы честный человкъ, кто бы и какъ бы онъ ни былъ, могъ сдлаться въ такой степени несчастнымъ. Что вы скажете на это, м-ръ Фоггъ?

— Мое мнніе во всхъ пунктахъ совершенно согласно съ вашимъ, — отвчалъ Фоггъ съ улыбкой недоврчивости.

— Дло, сэръ, начато по законной форм, и мы уже составили протоколъ, — продолжалъ Додсонъ. — М-ръ Фоггь, гд исходящая книга?

— Вотъ она, — сказалъ Фоггь, подавая большую квадратную книгу въ сафьянномъ переплет.

— Извольте взглянуть, — продолжалъ Додсонь, — "Миддльсексъ, августа двадцать восьмого, тысяча восемьсотъ двадцать восьмого года. Ж_а_л_о_б_а в_д_о_в_ы М_а_р_т_ы Б_а_р_д_л_ь н_а С_а_м_у_э_л_я П_и_к_к_в_и_к_а. Искъ въ тысячу пятьсотъ фунтовъ. Адвокаты: Додсонъ и Фоггъ". Все на законномъ основаніи, сэръ.

Додсонъ кашлянулъ и взглянулъ на Фогга. Тотъ немедленно повторилъ:

— Все на законномъ основаніи, сэръ.

И потомъ оба они взглянули на м-ра Пикквика.

— Стало быть, господа, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, — я долженъ придти къ заключенію, что вы серьезно хотите пускать въ ходъ это дло!

— И пустили! — отвчалъ Додсонъ съ выраженіемъ, близкимъ къ улыбк. — Можете быть спокойны на этотъ счетъ: мы знаемъ свое дло.

— И м-съ Бардль дйствительно требуетъ за какую-то неустойку полторы тысячи фунтовъ? — сказалъ м-ръ Пикквикъ.