— Плохие парни работают на суд, который должен их судить.

— Это как если бы Герингу или Геббельсу платил жалованье Нюрнбергский трибунал.

— Ларсен имеет большой вес в Руанде?

— Ларсен был… является предприимчивым человеком. Его бумаги безупречны. Доктор психологии, профессор и в Швеции, и в Соединенных Штатах. Он был на работе в ООН и в нескольких гуманитарных организациях более двадцати лет. — Бумайя вскрыл маленький белый конверт и вынул небольшую цветную фотографию, которую положил на середину стола. Два улыбающихся мальчика в белых рубашках и в галстуках из шотландки. Блестящая черная кожа, ясные глаза, аккуратно подстриженные волосы, белые зубы. Один немного старше другого; я бы дал им девять и одиннадцать лет. Перед вами Джошуа и Сэмюэль Бангва. На этой фотографии им восемь и десять лет. Джошуа очень любил учиться, а Сэмюэль, старший из мальчиков, был прекрасным спортсменом. Их родители, старейшины секты адвентистов седьмого дня, преподавали в деревенской школе в Бутаре. Вскоре после того, как Кигали оказался в руках бунтовщиков хуту, они нагрянули в Бутаре, поскольку этот городок по большей части населяли тутси. Родители обоих мальчиков были зарублены боевиками Лорана Нзабаказы. Их мать несколько раз насиловали, еще живую и уже мертвую. Джошуа и Сэмюэль, спрятавшиеся в шкафу и видевшие весь этот ужас через щель в двери, остались живы и впоследствии были вывезены из Руанды адвентистским священником. Как важных свидетелей против Нзабаказы, их привезли в Лагос и поместили в ооновскую школу, которая обслуживала детей дипломатов и отпрысков нигерийских правительственных чиновников. Через две недели после ареста Нзабаказы мальчики не пришли на завтрак.

Их нашли мертвыми в своих кроватях. У обоих было от уха до уха перерезано горло. По одному удару бритвой для каждого мальчика, сил зря не тратили.

— Работал профессионал, — кивнул Майло.

Бумайя вытащил из стакана дольку лайма, пососал и положил обратно.

— Школу охраняли, следов взлома не было. Дело все еще не раскрыто.

— И Элбин Ларсен?..

— Был в школе консультантом-психологом, хотя редко появлялся на ее территории. Однако за неделю до убийства мальчиков он приехал в Лагос и занял комнату в преподавательском крыле. Заявленной причиной приезда была сертификация школы как ооновского объекта. Будучи там, он участвовал и в других местных делах.

— Каких?

— Дайте мне закончить. Пожалуйста. Как стало известно, Ларсен еще несколько месяцев не должен был инспектировать школу, но решил выйти за рамки графика.

— Вы полагаете, что он убил этих двух мальчиков?

Бумайя наморщил лоб:

— Мне неизвестно, чтобы Ларсен когда-либо лично совершал насилие. Однако известно, что он был связан с насильниками и содействовал их акциям. Что бы вы сказали о следующем совпадении фактов: дружба Ларсена с Нзабаказой, угроза того, что мальчики будут свидетельствовать против Нзабаказы, неожиданный приезд Ларсена в школу и, наконец, убийство ребятишек.

Майло взял фотографию, стал рассматривать улыбающиеся лица братьев.

— Я уверен, — сказал Протэ Бумайя, — что Ларсен нанял кого-то, чтобы убить мальчиков. Могу ли я доказать это? Пока нет.

— Вас прислали, чтобы это доказать?

— Помимо прочих заданий.

— Каких?

— Сбор фактов.

— Обнаружили какие-нибудь факты?

Бумайя откинулся на стуле и вздохнул:

— До сих пор я добился не многого. Вот почему, увидев, что вы наблюдаете за Ларсеном, я подумал: "Ага, это мой шанс". — Он положил руки на стол. Костяшки пальцев были серыми. — Нет ли у вас какой-нибудь информации для меня?

— Так дела не делаются.

Продолжительное молчание.

— Понимаю, — сказал Бумайя.

— Что еще вам известно о Ларсене?

— Из какой области?

— Вы упомянули о каких-то других "местных делах"?

— Профессор Ларсен — человек далеко идущих интересов, но к моему заданию это не относится.

— У меня свое задание.

— Он был задействован в программах. — Последнее слово Бумайя произнес так, словно это было ругательством. — Программах, финансировавшихся ООН, частных гуманитарных программах. Ларсен влезает в эти проекты с корыстными целями.

— Речь идет о крупных суммах?

Бумайя улыбнулся:

— Проверявшие его отчетность вряд ли задумывались над тем, сколько в неделе часов.

— Вы хотите сказать, что Ларсен раздувает свои счета? — уточнил я.

Бумайя пожал плечами:

— Консультант тут, консультант там. Если верить его бумагам, то он самый занятой человек в мире.

— А что это за программы, о которых вы упомянули? — спросил Майло.

— Я знаком только с теми, которые реализуются в моей стране и в Лагосе. Речь в основном идет о школах и благотворительных организациях. По меньшей мере дюжине. Если изучить все его отчеты, то окажется, что Ларсен работал по сто пятьдесят часов в неделю.

— Какие-нибудь из этих программ касались реабилитации заключенных?

Бумайя усмехнулся.

— Попали в самую точку. Ларсен получил деньги от лютеранской церкви на программу психологической подготовки, чтобы помочь заключенным в тюрьме Нзабаказы преодолеть их преступные наклонности. Этим занимались "Стражи справедливости". Существенные выплаты Нзабаказе помогли… как говорят, "смазать дорожку"?

— Полозья, — подсказал Майло. — Смазать полозья.

— Вот-вот. В общем, заключенные, которыми занимались "Стражи справедливости", были именно тем отрядом, который Нзабаказа вооружил и отправил в Бутаре. Ларсен к тому времени уже начал идентичную программу в Лагосе, и когда в Руанде начался геноцид, он сосредоточился в основном на своем нигерийском филиале. — Большая темная рука обхватила стакан. — Думаю, что выпью еще немного.

Майло взял стакан, ушел и принес его наполненным почти до краев.

— Спасибо. — Бумайя выпил половину. — Ларсен попробовал примазаться к боснийскому кризису, но у него не получилось: была слишком большая конкуренция. В последнее время он проявлял значительный интерес к палестинской проблеме. Был одним из иностранцев, которые ездили в Дженин выразить поддержку Арафату во время израильской осады. Он кормил ООН рассказами о дженинской резне.

— Которой никогда не было, — кивнул Майло.