— Валли, другъ мой, — возразилъ капитанъ съ видомь необыкновеннаго добродушія, — въ притчахь сказано: "На всякое время другъ да будетъ теб въ нужд"… и бутылка вина для угощенія! Отыщи это мсто и положи закладку {Но Вальтеръ напрасно сталъ бы искать этого мста въ Соломоновыхъ притчахъ. Читатели вроятно замтили, что капитанъ Куттль очень несчастливъ въ библейскихъ цитатахъ и вчно коверкаетъ тексты. Этотъ текстъ также перековерканъ. Въ притчахъ (гл. XVII. ст. 17) сказано: "На всякое время другъ да будетъ теб, братія въ нуждахъ полезна да будутъ". Капитанъ Куттль припомнилъ только первую половину текста, a окончапіе насчетъ бутылки вина приплелъ изъ поговорки, употребляемой англичанами во время тостовъ. Прим. переводчика.}.

Капитанъ протянулъ молодому человку руку съ видомъ необыкновеннаго, краснорчивйшаго добродушія и еще разъ повторилъ: "отыщи это мсто и положи закладку". Ясно, онъ гордился своею начитанностью и точностью приведенной цитаты.

— Капитанъ Куттль, — сказалъ Вальтеръ, взявши въ об руки огромный кулакъ своего друга, — посл дядюшки Соля, вы первый, кого люблю я отъ всей души. Нтъ на свт человка, на котораго я могь бы положиться съ большею безопасностью. Насчетъ этого морского путешествія я вовсе не безпокоюсь, капитанъ Куттль; да и къ чему тутъ безпокоиться? Если-бы дло шло о составленіи моей карьеры — если-бы я могъ ссть на корабль, какъ простой матросъ — если-бы я по собственному произволу пускался на приключенія — о! тогда другое дло! я бы съ радостью поскакалъ или поплылъ на другой конецъ свта. И почему бы нсколько лтъ раньше не отправить меня на корабль? Но это было несогласно съ желаніями дядюшки, несогласно съ его планами и надеждами обо мн; потолковали тогда объ этомъ, да и только. На свою бду я остался въ Лондон, поступилъ въ контору Домби, и вотъ уже прошло шесть лтъ, a карьера моя ни на шагъ не подвинулась впередъ, и вдобавокъ все это время я прожилъ какъ будто для того, чтобы ни за что, ни про что вооружить противъ себя гордую фирму.

— Воротись Виттингтонъ, воротись Виттингтонъ {Въ оригинал: "Turn again, Whittington". Должно замтить, что въ англійской народной литератур въ большомъ ходу старинная сказка о Виттингтон подъ заглавіемъ: "Whittington and his cat", — "Виттингтонъ и его кошка". Дло въ томъ, что Виттингтонъ, молодой человкъ безъ всякихъ стредствъ къ существованію и безъ копейки въ карман, задумалъ хать въ Индію, откуда, какъ извстно читателю, онъ воротился милліонеромъ. На корабль его приняли потому только, что съ нимъ была кошка, мастерица ловить мышей и крысъ, которыхъ на корабл развелось безчисленное множество. Когда молодой человкъ, съ отчаяніемъ въ душ, выходилъ изъ Лондона, ему чудилось, будто городскіе колокола вызваиивали вслдъ за нимъ: "Turn again, Whittington, turn a-gain Whitting-ton", — "воротись Виттингтонъ, во-ро-тись Вит-тинг-тонъ". Эту колокольную фразу повторилъ теперь капнтанъ Куттль, и вотъ почему слова эти заставили Вальтера улыбнуться. Прим. перев.}, — бормоталъ озадаченный капитанъ Куттль, устремивъ неподвижный взоръ на молодого человка.

— Поздно ворочаться, — возразилъ Вальтеръ, улыбаясь. — Фортуну не поймаешь, какъ скоро она оборотилась задомъ. Но я не жалуюсь, капитанъ Куттль. У меня есть средства къ существованію, и этого довольно. Узжая за море, я оставляю дядюшку на ваши руки, и кому, кром васъ, я могъ бы безопасне поручить старика? Не отчаяніе заставило меня разсказать вамъ всю эту исторію, — вовсе нтъ, мн хотлось только убдить васъ, что въ контор Домби и Сына помыкаютъ мною, какъ безсмысленнымъ мальчишкой. Скажутъ: иди — и я иду; возьми — и я беру. Почемъ знать? Можетъ быть, это къ лучшему, что теперь прогоняютъ меня съ глазъ долой. М-ръ Домби — дорогой пріятель дядюшки, и эту пріязнь, какъ вы знаете, онъ осязательно доказалъ намъ своимъ кошелькомъ. Благосклонность его, вроятно, увеличится еще больше, какъ скоро я не буду ему каждяй день надодать своимъ присутствіемъ. Итакъ — ура Вестъ-Индія! Ура Барбадосъ! Какъ бишь начинается эта псня, что поютъ наши матросы?

И капитанъ проревлъ наистрашнйшимъ сопрано:

Послдній припвъ достигнулъ до чуткихъ ушей забубеннаго шкипера, квартировавшаго насупротивъ, который покоился крпкимъ сномъ посл вчерашней попойки и еще далеко не пришелъ въ трезвое состояніе. Услышавъ знакомый припвъ, столь близкій его сердцу, морякъ немедленно соскочилъ съ постели, отворилъ окно и что есть духу загорланилъ:

Это произвело удивительный эффектъ. Показывая, однако-жъ, что онъ еще не совсмъ задохся, вытягивая послднюю ноту, шкиперъ ужаснымъ голосомъ проревлъ: "эгой!" какъ будто привтствовалъ черезъ рупоръ подъзжавшій корабль. Совершивъ этотъ подвигъ, храбрый морякъ снова закрылъ окно и опять отправился на боковую.

— И теперь, капиталъ Куттль, — сказалъ Вальтеръ, подавая ему синій камзолъ и жилетъ, — если вы потрудитесь пойти со мною и объявить дядюшк эту новость, которую, сказать правду, ему давно бы слдовало знать, то я оставлю васъ y дверей нашего магазина и гд-нибудь прогуляюсь до обда.

Но капитанъ, казалось, вовсе не съ большой охотой принималъ на себя это порученіе и отнюдь не надялся на свою отвагу. Можете вообразить — онъ уже такъ блистательно и къ полному своему удовольствію устроилъ будущую судьбу и приключенія Вальтера, такъ часто и такъ торжественно поздравлялъ себя за удивительную проницательность и прозрніе отдаленныхъ судебъ! A теперь вотъ однимъ ударомъ разбивались въ дребезги вс эти мечты, да еще въ добавокъ его самого приглашаютъ поднять руку на разрушеніе такихъ чудесныхъ замковъ! Нелегко, даже и очень нелегко! Какъ прикажете вдругъ в_ы_г_р_у_з_и_т_ь изъ головы вс эти свтлыя идеи и н_а_г_р_у_з_и_т_ь свой мозгь новыми и при томъ ужасно непріятными мыслями! Для этого, разумется, надобно подумать да подумать, и вотъ капитанъ, вмсто того, чтобы наскоро надть свой жилетъ и камзолъ, какъ этого требовалъ Вальтеръ, вовсе отказался отъ облаченія и наотрзъ объявилъ, что ему, при такомъ важномъ случа, слдуетъ напередъ "немножко покусать ногти".

— Это ужъ моя старая привычка, Валли — сказалъ капитанъ, — когда ты увидишь, мой другъ, что капитанъ Куттль кусаетъ ногти, это будетъ значить, что онъ сидитъ на мели.

Потомъ капитанъ, за неимніемъ дйствительной руки, поднесъ къ зубамъ свой желзный крюкъ и съ видомъ самаго сосредоточеинаго философскаго глубокомыслія принялся разсматривать данный предметъ во всхъ его видахъ и развтвленіяхъ.

— Есть y меня пріятель, — началъ капитанъ такимъ тономъ, какъ будто бы разсуждалъ самъ съ собою, — такой пріятель, который могъ бы дать шесть очковъ самому парламенту, и выигралъ бы, непремнно бы выигралъ. Жаль, что теперь онъ на мор, a будь онъ здсь, — для него бы это дло трынъ-трава! Удивительная голова! Три раза, сударь мой, бросали его за бортъ корабля, да и то какъ ни въ чемъ не бывало! Когда онъ былъ въ ученьи, цлыхъ три недли колошматили его по башк желзнымъ болтомъ, — и ничего, ршительно ничего! Сухъ выходилъ изъ воды, не горлъ въ огн. Въ цломъ свт не сыскать такого доки!