Но Сара Луиза этим не ограничилась, вернее, не сама она, а тот ее образ, который жил где-то в моем сознании. Было как бы две Сары Луизы: одна раза два в неделю писала мне письма, сообщая, что дома все в порядке, а другая присутствовала на моих свиданиях и следила за всеми моими поступками. И вот эта вторая, вымышленная, Сара Луиза преследовала меня все время, пока я был в Калифорнии. Впервые я увидел ее на пляже в Кармеле, городке, расположенном на том же полуострове, что и Монтеррей.

В Кармеле у Уэйда была куча друзей – в основном девушки, которые только что окончили колледж и теперь где-то преподавали. Три самые хорошенькие девицы жили недалеко от пляжа. Одна из них предназначалась Уэйду, другая – мне, а третья была помолвлена с каким-то отпрыском знатного русского рода и поэтому предпочитала держаться в стороне от нас. Мою девушку звали Сэнди Миннич, она была первой северянкой, с которой мне пришлось иметь дело. Я слышал, что северянки распутны, но Сэнди делала все то же, что и девушки с Юга.

Как-то вечером, еще в начале моего учения в школе, мы с Уэйдом поужинали у наших девушек, а потом, захватив с собой одеяла, все вместе пошли на пляж. Там мы сидели, закутавшись, передавали по кругу вино и целовались. Сэнди не нравилось, когда я пытался расстегнуть на ней блузку, но целоваться она любила. В какой-то момент Сэнди решила повернуться, и, чтобы поддержать ее, я взял ее за голову. Я и раньше замечал, какая она тонкая и гибкая, но теперь, когда ее голова лежала на моей ладони, у меня вдруг возникло ощущение, будто я держу голый череп. Мои пальцы почти не чувствовали ни кожи, ни волос. Тогда я потихоньку ощупал ее руки и плечи – они тоже оказались сухими и костистыми. Весь остаток вечера я не мог отделаться от мысли, до чего же она похожа на скелет. И вот тогда я в первый раз услышал голос Сары Луизы, а перед моим мысленным взором возникло, сияя, ее лицо.

– Хэмилтон Дэйвис, – спросила Сара Луиза, – чем это ты занимаешься?

– А в чем дело? – ответил я.

– Я спрашиваю, чем ты занимаешься, почему ты забавляешься с этой костлявой дурой?

– Сара Луиза, я не знал, что она такая костлявая. И потом я уверен, что ты еще и не то вытворяешь, когда встречаешься с другими парнями.

– У них, по крайней мере, есть мясо под кожей.

– А по-моему, Сэнди симпатичная.

– Симпатичная? Возможно, если, конечно, бывают симпатичные скелеты.

Мы продолжали беседовать в том же духе; наконец я услышал голос Сэнди:

– Хэм, что с тобой?

– Ничего.

– Ты вдруг как-то притих. Я испугалась, что тебе стало плохо.

– Нет, все в порядке.

Примерно через неделю Сэнди решила, что мне можно позволить расстегнуть на ней блузку и бюстгальтер. Я сделал все, что полагается, но воспоминание о скелете неотвязно преследовало меня.

Стоило мне только договориться с Сэнди о свидании, как тут же объявлялась Сара Луиза. Выходя из телефонной будки, я слышал ее голос:

– Значит, у тебя свидание с этим скелетом! Какая волнующая женщина! А какие груди! Я слышала, сейчас очень модны бюстгальтеры нулевого размера.

– На безрыбье и рак рыба. И потом, я не понимаю, чего ты расстраиваешься, – ты ведь знаешь, что она мне безразлична.

– Просто интересно посмотреть, что для тебя значит быть обрученным. Уэйду ты, конечно, так ничего и не сказал?

– И вряд ли скажу. Это касается только нас с тобой.

У меня были припасены еще более язвительные слова, но я не успел их произнести: Сара Луиза начала таять в воздухе и, бросив мне: "Еще увидимся", исчезла совсем.

Через какое-то время мне так осточертели все эти разговоры о черепах и скелетах, что однажды я предложил Сэнди разойтись с миром, на что она недоуменно сказала: "Да, наверно, тебе лучше уйти". И я ушел.

В следующий раз Сара Луиза явилась мне в один из субботних вечеров. Дело было в Стэнфорде, куда мы с Уэйдом приехали в пятницу и где он заранее договорился с двумя девушками. Мою девушку звали Джейн. Она была далеко не красавица, но очень забавная. Из слов ее подруги я понял, что Джейн умеет классно рассказывать всякие смешные истории, и действительно, за ужином, а потом и в барс она развлекала нас как могла. Когда мы провожали девушек в общежитие, я сказал Уэйду, чтобы он ехал обратно один, а я пройдусь пешком.

У самых дверей я спросил Джейн:

– Тебе правда уже пора домой?

– Это зависит…

– От чего?

– От того, что у тебя на уме.

– У меня нет машины, но мне еще не хочется с тобой прощаться.

– Так что же?

– Может, прогуляемся?

– А, так ты романтик!

– А ты что, не любишь гулять?

– Еще как люблю – не меньше, чем натирать пол.

– Ладно, не хочешь, не надо.

– Пошли, – сказала она и потащила меня за собой в какие-то росшие в отдалении кусты, где нас никто бы не увидел.

– Ну как, неплохое местечко? – спросила Джейн.

– Отличное, только, может, все-таки прогуляемся?

– Да что ты заладил: "Прогуляемся, прогуляемся!" Ну хорошо, идем.

– Да нет, мне здесь нравится.

– Так на чем мы все-таки остановимся: останемся здесь или пойдем гулять?

Я привлек ее к себе и поцеловал и тут же ощутил у себя во рту ее язычок. Мы легли на землю, и Джейн тихонько застонала. Целовалась она так страстно, что моя рука сама собой оказалась у нее под блузкой.