– Как вы думаете, что теперь будет с Соколовым?

– Его расстреляют. Так же, как расстреляли Берию.

– А как мы сообщим русским то, что нам известно?

– Все уже на мази. На следующей неделе партийные начальники в Восточном Берлине и в Москве получат анонимную информацию: мол, есть такой полковник Соколов, который готовит государственный переворот.

– А они не догадаются, в чем дело?

– А чего тут догадываться? Это ведь правда.

– Возможно, они поймут, кто за этим стоит?

– Не исключено, но Соколовым они все равно займутся. Так, на всякий случай. Они на этом даже выгадают. В тридцатые годы Гитлер с Гейдрихом провернули похожее дело с маршалом Тухачевским, продав свою информацию за три миллиона золотых рублей. В гестапо не надеялись, что русские заплатят такие деньги, но те даже не поморщились. Через три недели Тухачевского судили и приговорили к расстрелу. А потом Сталин уничтожил двадцать, а может, и тридцать тысяч других офицеров. НКВД тогда купил сведения, почти полностью сочиненные в гестапо, а мы даем им точную информацию и не просим за нее ни копейки.

– Сколько еще вы будете держать у себя Надю?

– Тебе что, ее жалко?

– Да, немного. Как-то не по себе от того, что вел себя как последний мерзавец.

– Ничего, она очухается. Не стоит беспокоиться. Сегодня мы отправим ее в Ганновер, к англичанам. Потом с ней захотят побеседовать французы и немцы. Если она расскажет бошам то, что надо, то ее как-нибудь устроят.

– А со мной она не попытается связаться?

– Она не будет знать, как это сделать. Мы ей сказали, что за общение с источником тебя отсылают в Штаты, что ты нарушил инструкцию, оставшись с ней во Франкфурте. Теперь она думает, что тебя ждет трибунал. Ты бы только послушал, как она распиналась насчет того, что вы собираетесь пожениться. Нет, о ней нечего беспокоиться. Это тебя больше не касается.

– Скажите, сэр, вас когда-нибудь мучает совесть?

– Да, и такое бывало – давным-давно. Со временем это проходит. Теперь, когда мне становится не по себе, я вспоминаю, что они вытворяют с нами. После того как Соколов провернул это дело в Нюрнберге, сорок три наших агента оказались в тюрьме. Я вижу, сейчас у тебя подавленное настроение, но ты в этом деле новичок. Немного поработаешь – и бросишь думать, что быть мерзавцем – это плохо. Мерзавцы, между прочим, выигрывают войны – всякие там шерманы и паттоны, [42] – а мы, заметь себе, сейчас воюем с русскими. И если бы не мы, мерзавцы, все эти чистоплюи там, в Штатах, не чувствовали бы себя такими чистенькими.

В эту минуту в палатку заглянул сержант Рэймонд, внушительных размеров негр, и поманил меня. Пора было снова идти в караул. Позади сержанта стояли двое здоровенных детин, которых я видел впервые.

– Дэйвис, – сказал сержант, – это новички. Покажи им, что надо делать.

– Слушаюсь, сержант.

По дороге на наш участок я спросил:

– Вы, случайно, не играете в футбол?

– Играю, – ответил один.

– Играю, – ответил другой.

– Кем? – спросил я.

– Защитником, – ответил один.

– Защитником, – ответил другой.

– Где вы играли раньше? – спросил я.

– В Иллинойсе, – ответил один.

– В Техасе, – ответил другой.

Я понял, что мне крышка. Размерами эти ребята превосходили всех других защитников, а угрюмый взгляд из-под низкого лба ясно говорил, что они уж постараются меня прикончить. Я показал новичкам их посты, а женщины пели где-то вдалеке "Лунный залив".

Около часа я ходил взад-вперед, успев прослушать "Дейзи, Дейзи", "Лунным вечером" и "По извилистой тропинке". Время от времени в моем мозгу возникали разные картины: вот расстрелянный Соколов тяжело оседает на землю, а вот Надю отправляют в Ганновер. "Он мой жених! – кричит Надя. – Он увезет меня в Америку!" Никогда еще у меня не было так гадко на душе.

Женщины запели "В долине Ред Ривер", и тут мои скорбные размышления были прерваны появлением сержанта Рэймонда.

– Дэйвис, – сказал он, – слышите – что-то шуршит в траве?

Я ничего не слышал, кроме женского хора, но через некоторое время до меня действительно донесся какой-то звук, похожий на шуршание.

– Знаете, что это такое? – спросил сержант.

– Нет, не знаю.

– Это агрессор.

"Агрессором" назывался небольшой отряд наших солдат, которым давалось задание рассыпаться вкруговую и под видом русских попытаться проникнуть в наше расположение. Их поимка была предметом гордости всех сержантов.

– Сходите за теми новичками и доставьте их сюда.

Я исполнил приказание, вслед за чем сержант Рэймонд объяснил нам нашу задачу.

– Значит, так, – сказал он, – вы окружаете это место, где шуршит. По сигналу из ракетницы нападаете сзади, а я пойду с этой стороны. Надо этого агрессора захватить.

Мы расположились вокруг источника шороха. Увидев выпущенную сержантом ракету, мы бросились в атаку с незаряженными карабинами наперевес и оказались на месте одновременно с Рэймондом. На земле среди травы какие-то немец с немкой занимались любовью.