Спустя несколько лет после перехода Чердыни в «Промгаз» он помог председателю стать Председателем, а тот сделал его начальником службы безопасности. Формально Чердыня занимал не самый значительный пост, фактически был самым влиятельным силовиком в РФ. И имел почти неограниченный доступ к Самому.

Генрих Чердыня сидел в своем кабинете на третьем этаже Новой башни и обдумывал сложившуюся ситуацию. Налет на полицейское управление в Твери показал, что она даже более серьезна, чем представлялось после налета на «Мегаполис». Чердыня – старый, опытный волк Чердыня – понимал это отлично.

Чердыня вызвал Михельсона. Когда лейтенант прибыл, Чердыня сказал:

– Вы у нас, лейтенант, главный эксперт по применению «Ужаса». Но до сих пор мы говорили о санкционированном применении комплекса «генератор – антенна-усилитель». А теперь давайте подумаем о несанкционированном.

– Извините, Генрих Теодорович, но что вы подразумеваете под несанкционированном применением? – поинтересовался Михельсон.

– А вы не догадываетесь?

– Э– э… затрудняюсь.

– Предположим, что пара комплексов попали в руки террористов.

Все стало понятно Михельсону: допрос, которому его подверг майор Колесов – якобы, в связи с исчезновением Гриваса… внезапный ранний утренний вызов с докладом для руководства… суета в конторе… Все это сложилось вместе и…

– Террористы сумели захватить пару комплексов? – спросил Михельсон.

Чердыня свел брови, произнес:

– Я сказал: предположим.

– Извините.

– Извиняю. А теперь ответьте мне, лейтенант, вот на какой вопрос: имея на руках образец – можно наладить производство кустарным способом?

– Антенн или генераторов?

– И антенн и генераторов.

– Антенну изготовить можно. При наличии некой производственной базы и квалифицированных рабочих это не очень сложно. Генератор тоже, пожалуй можно сделать. Но вот настроить его без специального стенда будет весьма трудно. Практически – невозможно.

– Понятно, – сказал Чердыня. – А теперь вернемся к главной теме: предположим, в руки к террористам попали два-три комплекса. Навскидку – как они могут их использовать?

Михельсон ответил:

– Навскидку? Ну, если исходить из того, что основное назначение прибора – разгон демонстраций, пресечение уличных беспорядков…

– А создание уличных беспорядков? – спросил Чердыня.

– Именно об этом я и хотел сказать. Мне представляется, что это две стороны одной медали. То есть можно разогнать агрессивную толпу, а можно оказать воздействие на, большую группу лиц, собравшихся, например, на футбольный матч. Возникнет паника, давка и…

Чердыня протянул Михельсону раскрытую пачку сигарет: курите. Михельсон осекся, ответил:

– Спасибо, я не курю… Итак, неизбежно возникнет паника, люди бросятся бежать к выходу. В давке многие будут покалечены, затоптаны насмерть. Почти все получат психические травмы и…

– Понятно. Можете не продолжать… Ну а другие варианты?

– Другие варианты?

– Да. Представьте себя на месте террориста, в руки которого попало столь мощное оружие.

– Это…э– э… довольно неожиданное предложение.

Чердыня прикурил сигарету и сказал:

– Хорошо, давайте попробуем вместе. Итак, мы с вами два отмороженных террориста и в наши руки попали два комплекса. Мы хотим провести теракт. Предлагайте, предлагайте варианты.

– Ну, например, мы могли бы провести диверсию на крупном промышленном предприятии…

Чердыня подумал: господи, откуда берутся такие тупые? Может быть, в своем деле он хорошо разбирается, но во всем остальном…

– Например, на предприятии химической промышленности… Или на атомной электростанции.

– Бросьте вы это, Михельсон, – сказал Чердыня. – Экологических проблем в эрэфии и без этого более чем хватает. На кой хрен «Гёзам», «Александру Невскому» или «Истребителям» увеличивать количество этого «счастья» на своей земле?

– Но как же, Генрих Теодорович? Они постоянно проводят диверсии – крушения поездов, аварии на предприятиях, трубопроводах…

– Ключевое слово в том, что вы сейчас сказали: аварии. Аварии на сгнивших трубопроводах, разваливающихся предприятиях, донельзя изношенных железных дорогах. Прикрывая свою жопу, мы списываем все это на террористов. Понятно?

Михельсон выпучил глаза:

– А как же «Уральский треугольник»? Ведь это же…

– А ты знаешь, Михельсон, как появился «Уральский треугольник»?