– Так точно, – ответил Михельсон и даже подобрался весь.

– Тогда обозначу вам ваши задачи. Во-первых, необходимо дать экспертное заключение о возможности применения террористами усиленного антенной «Ужаса». В первую очередь меня интересует возможность теракта, направленного против Председателя… Понятно?

– Так точно.

– К работе можете привлекать любых специалистов, которые вам понадобятся. Разумеется, на условиях строжайшей секретности и только по согласованию со мной. Во-вторых, необходимо разработать меры по защите автомобилей. Конкретная модель – «гелендваген». В– третьих, нужно активизировать работы по доведению до ума этих ваших «Нимбов»… Сколько вообще этих шлемов у вас уже есть?

– Немного. Думаю, что всего штук пять– шесть… Генрих Теодорович, можно задать вопрос?

– Задайте.

– Если я правильно понял – усилители похищены?

– Похищены, лейтенант. Все шесть штук. Сегодня ночью при перевозке из Москвы в Питер.

– Это очень плохо, но не представляет угрозы. Для того, чтобы антенна стала оружием, необходим собственно генератор.

– Спустя два часа после налета на спецвагон, в котором перевозили антенны, был совершен налет на горотдел полиции в Твери, захвачены два генератора.

Михельсон вытаращил глаза.

– Значит, – сказал он, – в руках у террористов есть две действующих установки?

– Есть. Но это государственная тайна. Если ты, лейтенант, завтра растреплешь где-нибудь про то, что это мы сбросили ядерные заряды на Урал, то будешь просто безответственным трепачом. Но если ты кому– либо хотя бы только намекнешь, что в руки террористов…

– Генрих Теодорович! Да я…

– Если ты хоть намекнешь кому– либо об этом, то отправишься прямиком в «душевую». Знаешь, что такое «душевая»? – Михельсон кивнул. – А могу поступить по-другому – могу отдать тебя твоим коллегам… в качестве подопытного. И тогда уже на тебе будут опробовать новые образцы «Ужаса». Понял?

– Так точно, понял.

– Вот и ладно, – сказал Чердыня. Потом вызвал помощника: – Подберите господину эксперту отдельный кабинет на нашем этаже, выпишите пропуск и обеспечьте условия для работы.

– Пропуск постоянный? – уточнил помощник.

– Нет, пока – временный.

Помощник кивнул, сказал Михельсону: прошу вас пройти со мной, господин эксперт, – и вышел. Вслед за ним вышел Михельсон.

Несколько минут Чердыня сидел в своем кресле совершенно неподвижно. Потом резко поднялся и тоже вышел из своего кабинета. Он прошагал недлинным коридором и остановился в холле у дверей лифта №3. В окошке над дверьми светилась цифра «25». Весь двадцать пятый этаж был отведен под личные апартаменты Председателя. Поэтому лифтом № 3 мог пользоваться крайне ограниченный круг персонала – всего четырнадцать человек. Чердыня приложил свою личную карту к сканеру справа от двери. В окошке стали мелькать цифры – лифт поехал вниз. Через одиннадцать секунд створки лифта бесшумно разъехались в стороны, Чердыня вошел внутрь, нажал на кнопку с надписью «Крыша». Створки закрылись, лифт поехал наверх. Спустя одиннадцать секунд он остановился. Чердыня вышел наружу и оказался на крыше Новой Башни. Крыша имела форму правильного пятиугольника и была обнесена стальными экранами-жалюзи. В обслуге Башни поговаривали, что трехметровые экраны поставлены для того, чтобы снаружи никто не мог увидеть, что происходит на крыше. В действительности экраны должны были служить защитой от непогоды – снега и ветра. Посредине пятиугольника крыши стояли личные вертолеты Председателя – огромный «S– 92», в стороне – маленький двухместный «R22 Beta». Еще дальше стоял на тележке беспилотный многоцелевой геликоптер «Джедай». По углам располагались серые коробки – служебные помещения. В них находились посты наблюдения, огневые точки, радиолокационная станция и батарея ПВО. На вышке крутился локатор… А над всем этим раскинулось блеклое, как будто выцветшее от жары небо.

Чердыня остановился и вытащил сигареты. Через огромное, более сотни метров в поперечнике, пространство, к нему уже спешил дежурный. Отвернувшись от ветра, Чердыня щелкнул зажигалкой, прикурил.

Дежурный подбежал, остановился в трех шагах:

– Господин подполковник…

– Отставить, – ответил Чердыня. Он выдохнул сизое облачко дыма и ветер сразу отнес дым в сторону. – Ну, как дела?

– Без происшествий, Генрих Теодорович.

– Вот и ладно… Я тут погуляю, а ты минут через пять пришли ко мне командира снайперской группы.

– Сделаем, Генрих Теодорович.

Чердыня отвернулся от дежурного и двинулся к ближайшему углу Башни – северному. Остановился возле экрана. Широкие створки жалюзи находились в горизонтальном положении, открывая обзор. Начальник СБ облокотился на стальную створку, но тут же отдернул руки – металл раскалился на солнце и был горячим. Чердыня посмотрел вниз – прямо под ним лежал мыс, образованный слиянием Невы и Охты. Мыс был острым, как наконечник копья, и смотрел на север. Ярко блестела синяя невская вода. На левом берегу сверкали купола Смольного собора. В километре от острия мыса Нева круто поворачивала на запад. Чердыня подумал, что со старой Башни видно было гораздо больше. И что именно у подножия той, старой, Башни, прошло первое реальное применение «Ужаса». Чердыня наблюдал его лично.

…Был серый октябрьский день 2010 года. Генрих Чердыня стоял на шестнадцатом этаже строящейся Башни и смотрел на мост Петра Великого. Тогда на мосту еще не построили второй ярус и колонна демонстрантов была видна как на ладони. Они шли с левого берега Невы на правый, надеялись провести митинг у подножия Башни. Башня на тот момент представляла из себя стальной скелет высотой восемьдесят метров. Демонстранты требовали остановить строительство на этой отметке. Идиоты – если «Промгаз» решил построить Башню высотой четыреста метров, значит, он построит Башню высотой четыреста метров… Колонна втянулась на мост. На противоположном конце моста ее уже ждал полицейский автомобиль с «Ужасом» на крыше. Тогда Чердыня впервые увидел, как действует на людей «Ужас». Он видел, как они бежали в панике, как некоторые прыгали в Неву. Через минуту – всего через минуту! – мост опустел. На нем остались только несколько затоптанных в давке, да пара эпилептиков, бьющихся в припадке… Это произвело ошеломляющий эффект. Именно тогда Генрих Чердыня понял, какой фантастической силой обладает это оружие.

И вот спустя семь лет это оружие оказалось в руках террористов, и теперь уже они могут угрожать обитателям Башни.

С сигареты Чердыни упал столбик пепла, рассыпался прахом, ветер унес прах.

На створки жалюзи слева от Чердыни упала тень. Подполковник обернулся – в нескольких метрах от него стоял командир снайперской группы, капитан Сазонов. Он подошел совершенно бесшумно. Чердыня протянул Сазонову руку:

– Здоров, снайпер… Как оно?

– Как всегда – отлично, Генрих Теодорович.