И тут он увидел своих солдат, выпрыгивающих из окопов. Вот показались двое, потом еще двое. «Что они делают?»

— Товарищ старший лейтенант! Наши бегут! — закричал Темир.

Уали словно палкой ударили по лбу. Бездна разверзлась перед ним. Смерть накатывалась на него, как волна. Что он может против нее? Как ее остановить? Какая-то слепая сила выбросила Уали из окопа. Словно овца, ищущая укрытия от бурана, он побежал назад, к деревне. Ему не хватало воздуха, он задыхался. Добежав до какого-то дома и укрывшись за его стеной, он перевел дух. Из дома доносились громкие голоса. Взгляд Уали остановился на большой, грубо отесанной дверной ручке. Эта ручка была ему знакома. «Когда он ее видел?» На ручке большая трещина. Уали помнит: он занозил об эту деревяшку руку.

Уали крикнул, не помня себя:

— Раушан!

Раушан выбежала, прижимая к груди желтую сумку, плотно набитую медикаментами. Выронив сумку из рук, она замерла на крыльце. Встревоженное лицо ее просветлело:

— Уали? Почему ты здесь?

Ее радость сменилась удивлением, настороженностью. Раушан почувствовала холодок в груди. Уали сыпал торопливым говорком:

— Скорее, скорее, Раушан! Немцы уже близко! Танки!

Он трусливо оглянулся по сторонам. Отступающие солдаты его роты бежали мимо них. Уали повторял как в бреду:

— Скорее, скорее! Я за тобой пришел!

— Но ведь наш батальон на позиции. Как же ты...

— Ойбой, да не задерживайся ты! Они тоже бегут. Фашисты подходят.

Из-за угла дома выскочил Коростылев.

— Кто здесь панику сеет? — закричал он.

Уали, вжав голову в плечи, молчал.

— Да никак это вы, старший лейтенант? — удивленно произнес Коростылев, разглядывая Уали.

— Танки подходят. Есть приказ отступать! — ответил Уали, не поднимая глаз.

— Врете! Не было такого приказа! Сейчас же остановите своих бойцов! — шея и лицо Коростылева налились кровью, он надвинулся на Уали и вдруг, вскипев, бешено заорал:

— Убирайтесь к черту! Пришибу!

Раушан онемела. Она ничего не понимала. Раушан невольно вспомнила рыжего пса у них дома: бывало, гонишь его палкой, а он, поджав хвост, глядит жалкими глазами, трусливо пятится, жмется к земле. Уали, приговаривая шепотом: «Сейчас, сейчас остановлю», — медленно попятился и кинулся бежать прочь.

— Чего стоишь? Ну-ка, порасторопней! Отправляй раненых! — гневно крикнул Коростылев.

Раушан подбежала к бричке, на которой лежали два раненых бойца. Она не чувствовала слез на щеках, но услышала, как Коростылев сказал со злостью и презрением:

— Не думал, что он такой подлец!

Немцы, прорвав позиции роты Уали и обойдя с тыла деревню Соколово, направили удар на стык двух дорог, ведущих в большую деревню Васильево: здесь стоял штаб дивизии. Наступавшая пехота и танки противника зажали в тиски второй батальон.

Немецкое командование, подтянув за последние три-четыре дня свежие силы, бросило их на прорыв. Дивизия с трудом удерживала позиции: генерал Парфенов не располагал достаточными силами, чтобы, пропустив неприятеля, загнать его в мешок и уничтожить. Командиры, выставив редкие заслоны, отдали своим частям приказ отойти. Пытаясь оторваться от наседавшего врага, батальоны поспешно отступали.

Командный пункт Мурата находился в деревне Соколово. Во время боя Мурат был в ротах, на передовой, готовый в любую минуту появиться там, где грозила самая большая опасность. Он не щадил себя. В силу непонятного закона войны, чем храбрее человек, тем меньше вероятность его гибели. Пули щадили Мурата. Его присутствие внушало солдатам уверенность в своих силах. Он весь сосредоточился на одной мысли: не пропустить немцев, не отступить; и он не отдавал себе ясного отчета в том, как протекает бой. Одно время ему казалось, что на левом фланге дело идет неладно, но он как-то не успел или не смог вдуматься в это.

Когда сумерки стали сгущаться, прибежал Маштай. Вытаращив свои большие глаза, он крикнул:

— Товарис комбат, сюда!

Мурат понял, что случилась беда.

Он подошел к ординарцу:

— Что тебе? Говори.

И хотя никого не было вблизи, Маштай, прикрыв рот рукой,сказал вполголоса:

— Меня послал адъютант. Мы попали в окружение!

— Правду говоришь? Уточнили обстановку? — спросил Мурат. Он отказывался верить.

— Своими глазами убедились. Все, что есть: хозвзвод, санвзвод — всех бросили на оборону. Но немцы прут дальше.

Мурат сильно встревожился:

— Есть связь с полком?

— Нет. Телефонные провода порваны. Связист хотел восстановить, да как раз и наскочил на фрицев.

— Созови командиров рот. Нет, ты оставайся здесь. Пошли лучше трех связных, — приказал комбат.

Ротным командирам Мурат коротко объяснил создавшуюся обстановку:

— Мы попали в окружение! Никакой паники! Командира, который отступит без моего приказа, а проще говоря — побежит, расстреляю на месте. Сейчас положение неопределенное. Предлагаю вам до выяснения обстановки создать круговую оборону. Для обороны деревни с южной стороны четвертая рота выделяет взвод, шестая рота — для обороны с северной стороны, пятая рота — с тыла. Еще раз предупреждаю: никакой паники, особенно при переброске взводов. Приступайте к исполнению!