После первого замешательства все возвращаются на свои места. Мы продолжаем разгружать бочки, то и дело поглядывая на потерпевший аварию самолет, около которого хлопочут техники. Им теперь предстоит дать заключение о судьбе машины. Хотя не трудно предположить, что без мастерской и специального ремонтного оборудования на продуваемом ветрами леднике сложный ремонт невозможен. Правда, о начальнике наземной авиационной службы инженере Аркадии Колбе идет добрая слава. Хорошо знают его и в Арктике, и в Антарктике. Но все равно чудес не бывает, хотя пилоты еще на что-то надеются, ходят за Колбом как провинившиеся школьники.

А Колб хмурый, с бронзовым от работы на солнце и ветре лицом, в комбинезоне, пропитанном машинным маслом, молчит. Наскоро перекусит и идет обратно к своим ребятам.

И вскоре базу облетает известие: бригада Колба берется восстановить машину в этом сезоне. Правда, для этого нужен целый ряд запасных частей, которых на «Дружной» нет. Раздобыть необходимые запчасти можно только на «Молодежной». Там стоит на приколе отлетавший свое Ил, кое-что можно содрать с него. Но как все это доставить к нам? И дело не только в расстоянии более 3 тыс. км, разделяющих наши станции. В «Молодежной» сейчас нет авиации. Самолеты, способные выполнить эту задачу, находятся в «Мирном». Это еще почти на 2 тыс. км дальше от нас. Но и это не главное. Главное, что авиация «Мирного» занята снабжением внутри-континентальной станции «Восток» - самой труднодоступной и знаменитой зимовки на полюсе холода. Пока эта работа не завершится, вряд ли можно рассчитывать на помощь оттуда.

Правда, на «Дружной» есть еще один Ил-14, который скоро будет готов к полетам, но он оборудован специально под аэрофотосъемку. Если направить его за запчастями, значит, поставить под угрозу картографические работы. Кто может гарантировать, что рейс пройдет быстро и удачно? На южнополярном континенте погода изменчива, каждый дальний полет - уравнение с многими неизвестными. Есть и иные трудности. В Антарктиде теперь ведут работы несколько крупных авторитетных ведомств: за снабжение станции «Восток» отвечает одно; геофизические исследования курирует другое: картографирование проводит третье. У каждого ведомства свое плановое задание. Можно понять их руководителей. Порой и хотелось бы рискнуть, помочь незадачливому товарищу, а если из-за этого свои работы сорвешь?

В общем, ясно, что пока запчасти прибудут на «Дружную», многие начальники, и не только у нас в Антарктиде, немало переломают копьев. Но главное все же. что Аркадий Колб взялся восстановить машину. Если бы не это решение - и копья ломать было бы не из за чего.

Пока вопрос о восстановлении самолета рассматривается в высших сферах, разгрузочные работы завершаются. «Пенжина» первая покинула «Дружную» и взяла курс на остров Кергелен. «Капитан Готский» тоже торопится нас оставить. Северный ветер нагнал к берегу льды, прибарьерная полынья сузилась. Возникла опасность быть затертым во льдах. Звучит прощальный гудок. От нас с берега взмывают ракеты. И скоро силуэт дизель-электрохода, сделавшись до смешного маленьким, игрушечным, теряется на горизонте среди льдов и айсбергов. Мы остаемся одни на леднике.

Весь день наш отряд занимается сборами в полевой горный лагерь. Горы Шеклтона, где нам предстоит работать, в 300 км от «Дружной». Это еще дальше на юг, ближе к полюсу. Там должны быть созданы два самостоятельных лагеря. Но вся организация начинается здесь, на «Дружной».

У коменданта нужно получить палатки, собрать их, проверить, все ли детали в порядке. Если сейчас что-либо не учтешь, проглядишь, в горах спохватишься - локти кусать будешь. А хозяйство мы берем с собой большое: газовые плиты с баллонами, печи жидкого топлива, раскладушки, спальные мешки, геологическое снаряжение, уйму всяких мелочей и продукты на два месяца.

Мясные продукты хранятся в специальном холодном складе. Его организовала еще прошлая экспедиция. И разумно поступила. Хотя Антарктида - ледяной континент, под палящим круглые сутки солнцем брикеты с мороженым мясом, ящики с курами моментально оттаивают.

Продукты получаем согласно утвержденным нормам. Укладываем на брезент около домиков. Не забыть самое главное - хлеб! Но как сохранить его от зачерствения? В прошлых экспедициях приходилось заскорузлые, мерзлые буханки распиливать пилой-ножовкой, а потом куски размачивать. Теперь же хлебная проблема решена. Буханки ржаного хлеба, предназначенные специально для нас, подготовлены еще в Ленинграде. Облиты спиртом, упакованы в целлофан и заморожены. Раскроешь такую упаковку - хлеб мягкий, влажный и к тому же спиртиком попахивает. Есть - одно удовольствие.

Вечером осваиваем снегоходы. Два новеньких «Бурана»- двухместные машины, похожие на мотоциклы, только на гусеничном ходу - будут помогать в маршрутах. Это тоже новшество. В прошлых экспедициях в полевых геологических лагерях мы полагались только на собственные ноги. За «Бураном» удобно буксировать сани с образцами, а уцепившись за капроновый фал, сзади могут скользить два-три лыжника.

Сначала я самостоятельно отрабатываю вождение снегохода. Машина проста в управлении, тем не менее ухитряюсь чуть не свернуть деревянный короб, через который влезают в холодный склад. Затем по указанию нашего начальника (он, к счастью, отсутствовал в тот момент, когда я торпедировал склад) отрабатываем коллективную буксировку. Я снова усаживаюсь в седло. Начальник и Ганс, как всегда улыбающийся, приготовились к буксировке. Завожу машину, вопросительно оборачиваюсь. Начальник радушно кивает. Нажимаю на газ, и снегоход, подпрыгнув, как норовистый конь, срывается с места. Мы выкатываемся на снежную целину на окраине станции. Здесь я прибавляю скорости. «Буран» лихо несется по застругам, словно по стиральной доске. Теперь я уже освоил машину и чувствую себя как лихой наездник в седле. Слегка привстаю, словно в стременах, и еще сильнее жму газ. Сзади раздается истошный вопль. Оглядываюсь, Ганс, вцепившись в натянутый шнур, катится в одиночестве, начальник валяется на снегу. Делаю крутой вираж, возвращаюсь назад. Глушу мотор точно у ног начальника, жду, как он оценит мое мастерство. Но начальник негодующе сопит: снег забился ему за ворот, одна лыжа соскочила.

На следующий день устанавливаем мачты для флагов. Кроме флага СССР, на станции будут подняты флаги ГДР и США. И еще нужно предусмотреть свободные флагштоки на случай непредвиденных визитов. Антарктические станции открыты для всех, тут свято соблюдаются законы гостеприимства.

Заканчиваются приготовления к вылету в горы. Всем не терпится приступить к маршрутам. Особенно Гансу: почти две недели в Антарктиде, а антарктической земли не нюхал, образцы горной породы в руках не держал. Вслед за нами, глядишь, и геофизики развернутся. Летчики уверены: инженер Колб сдержит слово.