Мне возразят: принадлежность вице-президента к российскому офицерству – обстоятельство случайное; на его месте мог бы оказаться кто угодно – юрист, экономист, инженер, учитель; в этом случае вопрос о верности и предательстве не стоял бы так остро, не правда ли? Ну да, в том случае не стоял бы, а в случае Руцкого – стоит. Это ведь в традициях русской армии: какой бы государственный пост ни занимал офицер, – тому можно найти множество примеров, – законы офицерской чести всегда были у него на первом месте.

Заключение Конституционного Суда

23 марта КС вынес заключение о том, насколько соответствуют Конституции “действия и решения” президента, связанные с его обращением к гражданам России 20 марта (заседание суда проходило ночью с 22-го на 23-е и завершилось в 7 утра). В заключении отмечалось, что “Конституцией и законодательством РФ не предусмотрена возможность введения особого порядка управления” – особые формы управления могут быть введены лишь “в условиях чрезвычайного положения и в порядке, предусмотренном законом”.

“Заверяя, что работа представительных органов власти не приостанавливается, – говорилось в документе, – президент вместе с тем объявил об изменении закрепленного Конституцией разграничения между федеральными органами власти”. Суд признал нарушением Конституции заявление президента о том, что в условиях особого порядка управления не имеют юридической силы любые решения органов власти и должностных лиц, которые направлены на отмену и приостановление указов и распоряжений президента и постановлений правительства.

КС счел возможным провести 25 апреля голосование о доверии президенту и вице-президенту, однако, заявил он, “вынесение вотума доверия президенту не должно означать устранения других органов государственной власти, поэтому выдвинутое в обращении положение, что голосование решит вопрос, кому руководить страной, – президенту или Съезду народных депутатов, – недопустимо”.

По заключению суда, предусмотренное президентом одновременное голосование о доверии главе государства и вице-президенту, о проекте новой Конституции и проекте закона о выборах федерального парламента противоречит Конституции и Закону о референдуме.

Наконец, в заключении содержался пункт о том, что “введение особого порядка управления означает нарушение установленного Федеративным договором разграничения предметов ведения и полномочий федерального центра и субъектов Федерации”.

За принятие заключения проголосовали девять судей, против – трое: зампред КС Николай Витрук, судьи Эрнест Аметистов и Тамара Морщакова. Судья Анатолий Кононов находился в больнице и не принимал участия в заседании КС.

Все обратили внимание на одно важное обстоятельство: в заключении нет прямой констатации, что нарушение президентом Конституции является основанием для импичмента. Как сообщалось в прессе, в первоначальном варианте проекта заключения такая формулировка была, однако из окончательного текста ее исключили. Тут Зорькин все-таки поосторожничал.

Это, разумеется, не помешало депутатам, опираясь на заключение КС, поставить вопрос об отрешении Ельцина от власти. Получив документ, Хасбулатов заявил на пресс-конференции 23 марта (она началась через 20 минут после того, как фельдъегерь привез этот документ в Белый дом), что он “однозначно свидетельствует о возможности начала процедуры импичмента президенту”. “Именно для этого и будет созван внеочередной съезд народных депутатов России”, – сказал спикер. Хасбулатов не преминул также заявить, что обращение президента от 20 марта – это “прямая попытка государственного переворота”.

Что касается решения Ельцина провести 25 апреля голосование о доверии ему и Руцкому, Хасбулатов небрежно отмахнулся от этого: дескать, это вопрос “для семейных игр”. И заверил, что вице-президент “в подобные игры играть не будет”.

IX Съезд назначен на 26-е

Экстренное заседание Верховного Совета началось 23 марта в 16-00. В повестке дня – обсуждение заключения КС по поводу телеобращения президента. Однако продолжалось заседание всего 17 минут: секретарь КС Юрий Рудкин, который должен был официально проинформировать парламент о заключении КС, опоздал к началу заседания, и Хасбулатов предложил перенести этот вопрос на следующий день. Такой перенос, по мнению спикера, был тем более оправдан, что у президента в семье сложились трагические обстоятельства: как раз в этот день он хоронит свою мать. На этот раз спикер, можно сказать, проявил великодушие и гуманизм.

Рудкин зачитал заключение суда на утреннем заседании ВС 24 марта. По предложению Хасбулатова, депутаты решили особенно долго не обсуждать документ, а рассмотреть его на IX внеочередном съезде, который было решено созвать 26 марта. В повестку дня его включили единственный вопрос: “О неотложных мерах по сохранению конституционного строя Российской Федерации”.

Перед этим ходили разговоры, где проводить съезд. Учитывая, что на нем предполагалось обсудить вопрос о выражении импичмента президенту, часть депутатов выражала сомнение, следует ли его проводить в Кремле: дескать, Ельцин с помощью кремлевского полка, только что преобразованного в Президентский, может без труда блокировать работу съезда. Другая часть была твердо настроена на проведение съезда в Большом кремлевском дворце, ибо “сдача Кремля”, как она полагала, уже будет означать поражение Съезда. Наконец, были и такие, кто вообще считал эти споры безосновательными, поскольку, они были уверены, импичмент Ельцину не грозит: предложение отправить президента в отставку не наберет квалифицированного большинства голосов.