Пугало с вызовом посмотрело на девушку, выложив неудобную для всех нас десятку.

– Так ты скажешь, наконец, что это было за масло, которым ты облила тварь? – спросил я у Франчески.

– Еще чего! Я не лезу в тайны Братства, а вы, мальчики, не лезьте в тайны Ордена. Спросили бы у инквизитора, пока он еще был в городе. Уверена, он знает, что это такое. А, чтоб тебя! Проклятое Пугало!

Она бросила карты на стол и взяла бокал из рук Львенка. Мне никак не удавалось привыкнуть к изменению его облика и лысой башке. Он все-таки выполнил свой дурацкий обет, но нисколько не переживал по этому поводу.

Я переглянулся с Пугалом, легко пожал плечами. Он ответил тем же. Проповедник, увлеченный просчетом расклада, не обратил на наше «общение» никакого внимания. Для вида пришлось сделать еще один ход, а потом сдаться, когда старый пеликан выудил припасенную цветастую картинку.

– Интеллект – великая сила! – напыщенно заявил он мне.

– Болтай, болтай, старый негодяй, – хмыкнул я, берясь за свой стакан. – Пугало не оставит от тебя камня на камне.

– Куда теперь собираешься, Людвиг? – спросил у меня Львенок.

Я покосился на Франческу. Благодарность благодарностью, но наивностью я никогда не страдал. Она поняла мои сомнения, улыбнулась и ничего не сказала.

– Еще не определился. Следует почитать корреспонденцию.

– Да! – заорал Проповедник. – Да! Так тебе, соломенная шляпа! Я все-таки выиграл! Выиграл!

Пугало, ничуть не расстроившись, село в уголке и начало затачивать серп. Проповедник ликовал, носился по комнате и даже не подозревал, что все это время мы ему поддавались.

Перекрестки – дурное место, особенно ночью, на перепутье лесной дороги, вдали от жилья. Нечисть любит плясать в такое время, скользя по лунному свету и поджидая дураков, которым не сидится дома.

Хуже такого перекрестка может быть лишь тот, где тебя встречает висельник.

Этот был именно таков.

Я увидел человека, повешенного на суку, издали и придержал жеребца, заставляя идти шагом. Полная ледяная луна прекрасно освещала болтавшегося мертвеца, и я успел увидеть, как что-то небольшое и темное спрыгнуло с его плеч и исчезло на дереве.

– Не хочу лезть с советами, но лучше бы тебе пришпорить коня. – Проповедник говорил дельные вещи, но это означало рисковать лошадиными ногами.

Дорога была ужасной.

– Это может быть черт, – посулил он мне, видя, что я не спешу поступать разумно.

– Скорее какая-то мелочь из иных существ. Падальщик. А быть может, обман зрения. Ночью чего только не покажется.

– Интересно, ты кого убеждаешь, меня или себя? – задумчиво вопросила душа.

– Раз такой умный, сходи и посмотри.

Разумеется, он никуда не пошел, и я направил коня вперед. Покойников я не боялся, но в такое время следовало сохранять осторожность.

Снежные сугробы искрились в лунном свете, тускло вспыхивая мертвым ледяным блеском. Они нависали над дорогами, которые зимой превратились в труднопроходимые, узкие тропинки. Труп, практически раздетый и босой, повис на пеньковой веревке, едва заметно покачиваясь.

Он был порядком проморожен, но, несмотря на это, кто-то умудрился обгрызть ему половину лица, и кости черепа белели так же, как и снег вокруг. В полной тишине, зимней, давящей, среди угрюмого мрачного леса, висельник казался очень уместным, хотя оставалось лишь гадать, кто и за какие проступки его здесь вздернул.

– Что ты там бормочешь? – спросил я у Проповедника.

– …Шестой висельник, которого ты встречаешь.

– Нет. Это седьмой на седьмом перекрестке с тех пор, как София говорила со мной в замке Кобнэк.

– И когда будет тот самый, которого тебе следует опасаться?

– Спроси чего-нибудь полегче. – Из моего рта вырвались облачка пара. – Возможно, он перед тобой, а, может, я встречу его лет через шестьдесят.

– Тебе этот покойник не знаком?

– Впервые вижу.

– Как ты можешь быть уверен? У него от лица почти ничего не осталось, все объедено.

Пугало стояло поодаль, улыбаясь и глядя на мертвеца так, словно тот был его лучшим другом. Оно отсутствовало почти месяц, пропав за два дня до Рождества, и я даже начал думать, что одушевленному надоело за мной таскаться и он не вернется, но в последнюю неделю января, когда морозы стали особенно лютыми, Пугало внезапно появилось в моей комнате, до чертиков обрадовав своим приходом Проповедника.

– Этого, думаю, уж точно не придется опасаться, – сказала душа.

– С чего ты так решил?